– Шесть лет? Здесь?! – Лена чувствовала, что ее нижняя челюсть совершенно неприлично отвисла и едва не хлопнула об стол. – Но… как такое возможно? То есть я хочу сказать… она ведь…

– Нормальная? – помог ей директор. – Да, но так случилось. Я был очень рад, когда она прошла освидетельствование и смогла уехать отсюда. На моей практике таких случаев никогда не было. Но Аня и не совсем подходила под критерии здешних воспитанников, если уж говорить откровенно. У нее было легкое расстройство психики, говоря по-модному – стрессовая реакция. Ее, как сироту, поместили сюда временно, а потом о ней благополучно забыли, и она осталась до совершеннолетия. Жила в отделении с теми, кто страдает олигофренией в легкой и средней стадии – они все-таки более контактны. Училась в местной школе. Ну, как училась – учителя приходили сюда три раза в неделю и занимались с ней, уроки она пыталась делать сама, ей помогали, кто как мог. Аттестат она получила там.

– Но погодите… я видела ее аттестат, там стоит номер интерната в Климовске.

– Этого не может быть, – твердо заявил Иосиф Маркович. – Ее аттестат я сам лично забирал у директора здешней школы. Можете туда сходить, это рядом, они вам наверняка покажут записи во всех журналах. Она числилась там до самого выпускного класса. Я же ездил с ней в Климовск и помогал поступить в училище. Было жаль, что девочке с ее данными придется всю жизнь штукатурить чужие стены, но вы ведь понимаете – у сироты, прожившей шесть лет в специнтернате, не было никаких шансов на что-то другое. Хорошо еще, что в училище взяли, тоже сперва отказывались, я даже поскандалил там грешным делом… – он заговорщицки подмигнул. – Ну, и не только там. Ей, как сироте, полагалась квартира, но не мне ведь вам объяснять, как это все работает? Комнату в коммуналке выбивали тоже всеми силами, а все это время Аня жила у матери одной нашей сотрудницы. Хорошо еще, что сразу после ее смерти комната для Ани нашлась…

– Смерти? А от чего она умерла, не знаете?

– Ну, она старенькая была, газ забыла выключить, угорела. Аня с утра в училище ушла, а вернулась – там такое…

– Это все очень странно, конечно… А почему, как вы сами думаете, Анна изначально оказалась в вашем заведении?

– На вашем месте я бы спросил об этом в полиции Климовска. Я не имею права разглашать некоторые обстоятельства, я подписку давал, – загадочно произнес директор. – Но на самом деле, что бы там ни произошло, девочка ни в чем не виновата, я старался внушить ей это все те годы, что она провела здесь.

– Я все равно не могу понять, как вышло, что нормальный ребенок без диагноза оказался в заведении такого типа, – упрямилась Лена, надеясь, что старичок вспылит и выболтает что-то интересное, но просчиталась.

– Знаете, милочка, единственной ее странностью была зацикленность на холодном оружии. Для двенадцатилетней девочки это… ну, скажем, нетипично. Более ничего не могу сказать.

– А в чем это выражалось?

– В рисунках. Аня много рисовала – и в основном ножи. Однако они выглядели так реалистично, что становилось не по себе. Я ведь потому и сказал, что ей бы не на штукатура учиться, а в каком-нибудь художественном институте, где ее талант бы в нужное русло направили. Но вышло, как вышло. – Старик развел руками. – Но больше я ничего дельного рассказать не могу, сходите все-таки в полицию.

Этот визит тоже оставил больше вопросов, чем принес ответов, Лена думала об этом на заднем сиденье такси, везшего ее обратно в Климовск. Придется все-таки обращаться к местным полицейским и выяснять подробности – а она даже не знает, подробности чего именно.

Пришлось звонить Шмелеву и просить содействия.

– Что ты хочешь там искать? – недовольным тоном спросил зампрокурора.

– Я нашла кое-что странное в биографии Веткиной и теперь пытаюсь размотать это, но пока безуспешно, – призналась Лена, – ну, почти… И директор интерната, где она воспитывалась, посоветовал мне именно визит в полицию, но категорически отказался назвать причину. Буду действовать вслепую.

– Хорошо, я завтра позвоню. Но ты смотри там, без самодеятельности, не напирай без особой нужды и, если что, звони мне.

– Договорились.

Следующий звонок был Горскому, и тот обрадовался:

– Я думал, ты спишь уже.

– Нет, что ты, я еще даже кровать не расстилала. Как твои дела?

– Работаю в поте лица. Сегодня снова допрашивал твоего Карманова.

– Забери себе, – рассмеялась Лена, – я жду не дождусь, когда уже вы заберете это дело себе.

– Ну, вот закончи со своей частью, и я в ту же секунду избавлю тебя от этой веселой троицы. Кстати, знаешь, что мне показалось? Что там вовсе не Карманов верховодит. И я в этом почти убедился, побеседовав с Веткиной.

– Стой, погоди… ты с ней разговаривал?

– Ну а почему нет? Я все-таки психолог по первому образованию. Сказал ей, что ты назначила экспертизу, и побеседовал. И вот поверь мне, она совершенно не та, кем хочет казаться. Она только прикидывается овцой, которую тащил за собой на веревке злодей Карманов. На самом деле она совершенно другая. И не Карманов там главный, не Карманов все это придумывал, вот точно тебе говорю.

– Вот! – воскликнула Лена. – Вот именно! Ты гений, Фил, это как раз то, что я никак не могла понять! Не Карманов – хоть он изо всех сил пытается сделать вид, что крутой и главный! А на самом деле…

– А на самом деле все эти схемы очень похожи на разработанные женщиной. Я имею в виду квартирные ограбления, с убийствами они, похоже, не врут. Но в какой-то момент Веткина поняла, что должна сама извлечь из этого пользу, раз уж вляпалась, и предложила грабить квартиры бизнесменов. А знаешь, почему выбор пал на этих четверых?

– Нет, я в эту сторону даже не думала еще.

– Дарю идею, – рассмеялся он. – Все эти четверо покупали технику в фирме «Орион-Д» и были хорошо знакомы с Гавриловым, включая Котова, в чьем банке Гаврилов брал кредит, и Комарова, который свел его с какими-то оптовиками в Москве. Веткина знала их всех, знала примерный уровень доходов, бывала в гостях вместе с Гавриловым.

– И потом убила его, потому что…

– Потому что он, увидев в ее столе нож, догадался, чьих рук это дело, – закончил Филипп. – Уболтать Карманова и запудрить ему мозги Веткиной ничего не стоило – она девушка неглупая, а Харитонов интеллектуально сильно проигрывает им обоим, так что тут просто денег пообещали – и все.

– Вот это да… Так вот зачем он мне тогда звонил, а я-то голову ломала… а он, видимо, именно в тот день нож увидел, но не мог решить, что теперь делать. Он мне позвонил, а я отмахнулась, мне показалось, что ему просто нужно с кем-то о своих чувствах поговорить, а я – чужой человек, со мной проще, – протянула Лена. – Но теперь мы с тобой нашли недостающее звено, то-то я думала, почему мне что-то не нравится… Завтра еще здесь все доделаю, что смогу, и домой, буду передавать вам.