– Я не… – начал Левченко, но осекся и тоже присел: – А что это?

– Это, Александр, золотые самородки с одного из северных приисков. Брат покойного Котова – приискатель, самородки спер с рудника, привез сюда, хотел продать через брата кому-то из его приятелей. Мы давно разрабатывали этого Котова, у них тут потихоньку левый бизнес по продаже краденых самородков образовался, но никак не могли за руку прихватить, очень уж изобретательные они были. Но теперь самородки у нас.

– Выходит, Веткина знала, что берет? – спросила Лена, рассматривая невзрачные камни, которые Филипп при помощи пинцета уже сложил в пакет. – Но как? Я бы ни за что не поняла, что это такое.

– Видимо, Анна Дмитриевна что-то скрывает, а вот что…

– А вот что, я хочу выяснить во время поездки в город Климовск, откуда она родом, – подхватила Лена. – Сегодня попрошу командировку и поеду. Кстати, это на севере.

– Могу с вами поехать, – предложил Левченко. – Майор Паровозников ведь вернулся.

– Нет, Саша, будет лучше, если я съезжу одна.

Горский молчал всю дорогу до Следственного комитета, и Лена чувствовала, что он обдумывает что-то.

Подъехав к крыльцу, он повернулся и спросил:

– Когда ты собиралась сказать мне?

– О чем?

– О том, что едешь в командировку.

– Я решила это буквально несколько часов назад, возможно, Шмелев и не подпишет мне ее.

– Подозреваю, что ты лукавишь. Насколько я успел узнать, для Николая Ивановича ты все равно что дочь, и он, как любящий папаша, не откажет тебе в маленьком капризе.

– Хорош каприз – поездка на север в это время года! Ты хоть представляешь, какая там сейчас погода? Я вообще не люблю холод, а там наверняка уже ходят в шубах, – возмутилась Лена. – И потом… я не развлекаться туда поеду, а по работе. А вообще… я что, оправдываюсь?

– Да, – кивнул Горский, – ты оправдываешься, потому что понимаешь – накосячила.

– Полегче, пожалуйста! – засмеялась Лена, беря его за руку. – Я не обещала, что буду отчитываться о каждом шаге.

– А теперь пообещай, – требовательно посмотрел ей в глаза Горский и накрыл ее руку своей. – Пообещай, что я всегда буду знать, где ты и чем занята, мне это важно.

Лена аккуратно высвободила руку и выскочила из машины, опрометью кинувшись вверх по ступенькам, чтобы Филипп случайно не услышал, как колотится от радости ее сердце.

Климовск оказался довольно маленьким городком с обилием старых домов и очень красивой церковью в самом центре, прямо напротив здания местного отделения полиции. Лена приехала сюда поездом ранним утром, было очень холодно, и она не пожалела, что прислушалась к совету Филиппа и надела длинный пуховик и теплый свитер, а также прихватила перчатки, сейчас они ей очень пригодились.

Ее никто не встречал, они со Шмелевым решили не обращаться за помощью в местные органы, потому что Лена собиралась всего лишь поехать в интернат, а там достаточно было ее удостоверения. Но сначала ей нужно было заселиться в гостиницу и подремать хоть пару часов, все равно здесь было еще слишком рано.

В небольшом гостиничном номере Лена сразу прилегла и укрылась теплым одеялом, надеясь уснуть, но сна не было. Вынув телефон, она написала сообщение Филиппу, что добралась, заселилась и собирается в интернат. Нажав «отправить», улыбнулась и подумала, как ошибалась, когда говорила, что в ее жизни не может появиться мужчина, который установит границы и возьмет на себя ответственность. Ей было приятно, что Филипп беспокоился о ней, хотел знать, где она и как себя чувствует. Нет, он не засыпал ее миллионом сообщений и не тревожил частыми телефонными звонками – Лена отлично понимала специфику его работы, потому ей и в голову не приходило ждать или – упаси бог – требовать подобного. Но она постоянно чувствовала, что он думает о ней, и от этого внутри становилось тепло.

Телефон звякнул, оповещая о пришедшем сообщении.

Лена открыла его и прочитала: «Одевайся теплее и не ходи одна поздно. Ф.»

Губы сами собой расплылись в улыбке, Лена почувствовала себя совсем маленькой девочкой, о которой кто-то заботится. Так, как раньше делал это отец.

«Ну, только этого и не хватало! Я перестала усыновлять – и начну, похоже, удочеряться сама», – внутренне рассмеявшись, подумала Крошина, устраиваясь под одеялом поуютнее и чувствуя, что необходимо завести будильник.

Встав с кровати ровно в девять, Лена раздернула шторы и ахнула – вся площадь перед гостиницей была засыпана снегом, свежим, искрящимся тысячами цветных стеклышек.

– Какая же красота… – выдохнула она с неприкрытым восторгом. – Надо непременно пройтись пешком, кажется, нет ветра, а гулять в такую погоду – просто сказка.

Она умылась, немного подкрасилась и, прихватив пуховик и сумку, спустилась в холл, где справа от стойки администратора находился ресторан, в котором накрывали завтраки.

Народа за столами было совсем немного, Лена взяла кофе и рисовую кашу, которую не ела много лет, а сейчас, увидев, захотела до дрожи в коленках, и устроилась за столом у большого витражного окна. Сквозь цветные стекла улица выглядела еще более привлекательной и совсем сказочной – казалось, что сейчас из-за угла вывернут сани со Снежной королевой или появится волшебный козел Серебряное копытце и начнет выбивать драгоценные камни прямо из плиток, которыми выложена площадь.

Каша оказалась необыкновенно вкусной, кофе – ароматным и горячим, и Лена вышла из ресторана, совершенно довольная тем, как начался этот день.

«Наверное, это потому, что я, кажется, влюбилась, – думала Лена, выйдя из гостиницы на улицу и направляясь к стоянке такси. – Потому все и кажется мне волшебным и сказочным, и во всем я начала видеть только хорошее, даже в рисовой каше. Довольно, кстати, странное ощущение, раньше со мной такого не случалось. Возможно, Юлька права, когда говорит, что любовь – это вовсе не страдание и преодоление, а вот такое теплое чувство внутри и мир, раскрашенный в самые причудливые цвета».

На стоянке она увидела несколько машин со значком такси на крыше, села в первое и назвала адрес.

Водитель удивленно взглянул на нее, высунувшись между сидений:

– Вам в интернат?

– Да. А почему вы удивились?

– Вы, похоже, неместная, туда такие нечасто ездят.

– Я по делу, – коротко ответила Лена, огорченная тем, что не в меру любопытный водитель своими вопросами разбил ее волшебное стеклышко, через которое она вот уже несколько часов видела мир, и теперь оно покрылось сеткой трещин.

Доехали быстро, Лена расплатилась и вышла, оказавшись перед старым двухэтажным домом, выкрашенным синей краской. Нажав кнопку звонка на воротах, она довольно долго ждала, когда ей откроют, потом предъявила мужчине в форме охранной фирмы удостоверение и спросила, на месте ли директор.