Шрифт:
Закладка:
– Чего это они? – тихонько спросил я Рока. А на его лице промелькнула лукавая ухмылка:
– Плохо ты, Бор, профессора Луцкого слушал. У них сказитель считается чуть ли не волшебником, поскольку по их представлениям он извлекает свои рассказы из-за кромки времени, из мира мёртвых, из нави. Ведь те события уже прошли и канули в прошлое, а сказитель в нави их отыскивает и вытягивает, излагая живым людям. Так что теперь ты ещё и вещун, Бор Вещий. Хм-м.
– Ладно, не хочешь, не слушай, а врать не мешай.
Вещий, так вещий, и я начал рассказывать воям сказки о рыбаке и рыбке, о князе Гвидоне и острове Буяне, о Руслане и Людмиле. Воев-хоробров рассказы потрясли. Боже, какой же я гад, так морочить взрослым людям головы.
С рассветом двинулись дальше. Попутный восточный ветер надувал парус и, хотя мы шли против течения, гребцам пришлось намного легче, чем вчера. Мимо проплывали лесистые берега, песчаные отмели, поймы, сосновые и берёзовые рощи, болотные заросли, в которых орали и хлопали крыльями тысячи птиц. Пару раз спугнули медведей-рыболовов. А в памятном месте, где я дрался с древлянским вожем, в зарослях мелькнули лохматые шапки. Видно, там поблизости находилась древлянская весь, и стоял постоянный дозор. Обновлённая лодья шла ходко, и после полудня мы уже миновали остров, на котором прошлый раз ночевали, а к вечеру добрались до места начала нашего путешествия по реке.
Вчера мы с Роком прикинули сроки, и, если не ошиблись, то завтра может открыться портал. С хронокапсулой мы собирались послать отчёт о событиях, попросить в долг золотую и серебряную монету и побольше соли, которая здесь считалась такой же валютой.
Лодья ткнулась в берег в приметном месте, где ещё сохранились следы строительства плота. Вон наверху куча сухих сосновых веток и вырубка в роще. Слева через подлесок опушки просвечивали высокие сосны, а с другой стороны луговины темнел старый дремучий лес. Неподалёку всё также журчал чистый родничок. Портал находился примерно в версте за выступом леса, и мы с Роком решили вдвоём смотаться туда заранее, чтобы не пропустить краткое время появления хронокапсулы.
Добравшись до места, мы разожгли костёр и решили дежурить по два часа. Перекусив хлебом и вяленым мясом, я сразу завалился спать. Ночь прошла спокойно, утро тоже. Портал появился ближе к полудню.
Из мерцающего кольца торчали четыре метра хронокапсулы. Ещё в прошлый раз мы натаскали сюда обрубков брёвен, но пришлось немного повозиться, чтобы переложить бревенчатый колодец, из-за того, что портал открылся пятью метрами дальше и на метр выше. Добравшись до грузового отсека, я отодвинул люк, чтобы положить туда заранее приготовленный отчёт на куске пергамента, и сердце радостно забилось. В контейнере лежали четыре небольших тяжёлых кожаных мешка и пара мешков покрупнее. Прозорливость профессоров Артемьева и Луцкого просто поражала. Не теряя времени, мы поспешили выгрузить посылку, пока не закрылся портал. И вовремя. Я спрыгнул на траву, и буквально через несколько минут мерцающий круг погас, вспыхнув яркой звёздочкой в центре.
Два малых мешка были набиты новенькими золотыми номисмами, два других – серебряными щелягами. Похоже, оба профессора заранее просчитали ситуацию, и по их заказу монетный двор начеканил копии древних монет. Два больших мешка наполняла молотая каменная соль. Мы прикинули вес, на каждого из нас приходилось примерно по пятьдесят кило!
Соорудив из двух жердин нечто подобное коромыслам, мы взгромоздили на плечи неподъёмный груз и потащились к лагерю. Через два часа нечеловеческих мучений мы добрались до места и сбросили поклажу. Прогнав из глаз светящихся мошек и чуть переведя дух, мы загрузили мешки в лодью и присоединились к ватаге, которая, дожидаясь нас, от голода уже до блеска вылизала деревянные ложки, глядя, как в медном котле булькает духовитое варево из рыбы, а на углях источает сок зайчатина.
После обеда бородатая и усатая молодёжь осторожно подкралась с просьбой рассказать что-нибудь интересное. Я чуть призадумался. Что же рассказать этим взрослым детям? Не сказку же про красную шапочку или буратино. И я начал рассказывать историю жизни Александра Македонского, делами, подвигами и приключениями которого я интересовался и многое знал. Парни слушали, открыв рты, и, кажется, запоминая каждое слово.
Не желая отправляться в путь на ночь глядя, я объявил команде выходной, чему они необыкновенно обрадовались и, весело балагуря, начали плести венки из травы, цветов и тонких берёзовых веток. Потом они принялись дружно таскать сухостой и сухие ветки с вырубки на высокий берег и складывать там костёр. Один из парней принялся мастерить из травы что-то похожее на куклу.
– Чего это они? – в полном недоумении спросил я Рока.
– Вот вернёмся, я обязательно профессору Луцкому на тебя пожалуюсь, что ты его лекции не слушал. Сегодня ночью, уважаемый Бор, великий праздник всех славян от Волхова до Дуная, и от Лабы до Днепра. Сегодня ночью Купала. Мужики готовятся. Правда, девок не будет, вот они и переживают, что им эротические игрища сегодня не светят.
– Вот же я балда! Совсем закрутился. Ну, нам-то с тобой сигать через костёр не по чину, а вот по лесу праздничному прогуляться можно.
– Нет уж. Это без меня. Я лучше тут у костра посижу, да за порядком пригляжу.
– Как знаешь, а меня что-то в лес манит. «Не что-то, а кто-то, – раздался в голове голос Фила, – чую в том старом лесу какие-то энергетические всплески. Что-то там есть. Сходим, посмотрим. А я подскажу направление».
Понимая, что ночью спать не придётся, я бросил на тёплый песок овчину и заснул без задних ног. Проснулся, когда солнце стало садиться. Оказывается, уходящее за горизонт солнце и было сигналом к началу праздника.
К тому времени парни соорудили конструкцию из жердей и верёвок и добыли трением огонь. Потом они разделись догола, надели приготовленные венки, встали вокруг сложенной пирамидкой кучи дров, повернулись к заходящему солнцу и запели песню, обещая светлому Хорсу сохранить его огонь до нового восхода.
Едва край солнца нырнул за кромку леса, вспыхнул костёр. Парни пошли по кругу всё быстрее и быстрее, потом широко разошлись в стороны. Один из них прижал к груди куклу, изображающую богиню Макош, что-то прокричал и с разбега сиганул через пламя костра. Приземлился далеко от огня и все остальные одобрительно завопили. Потом
