Распахнув халат, она уселась ко мне на колени и обняв меня за шею, полезла целоваться.

— Ты чего? — опешил я, пытаясь её отодвинуть.

— Я тебе врала, у меня ни разу не было парня! — дотянувшись до моей губы, девушка меня укусила.

— Ай! Юля, блин! — подняв её за пятую точку, упругую, шикарную. Я усадил её на кресло, а сам отскочил к двери.

— Ну Серёж! Ну чего ты… — заканючила она.

— Хватит! Ты же пьяная! — недовольно произнёс я.

— Ну и что-о-о? — протянула она недовольно. — Это было для…для…как это слово? — пощёлкала она пальцем… — Храбрости! Ты ведь сам сказал, что хочешь не целованную…Вот я! Не целованная…А ты… — девушка разревелась.

— Звиздец! — растерянно произнёс я. — Ты хоть понимаешь, на что меня провоцируешь? И что нам за это будет.

— А тебе жалко? Я, может, хочу, почувствовать как это…у меня уже все подруги…одна я… — прерываясь на всхлипы. Девушка бубнила что-то неразборчивое себе под нос.

— Вот замуж выйдешь… И будешь пробовать, — недовольно произнёс я, пытаюсь решить, что делать. То ли бежать из дома. То ли попытаться её спать уложить.

— Ну, котик! — подняла она голову и поднявшись с дивана, скинула с себя халат. — Ну, пожалуйста!

Сглотнув слюну, я не мог оторваться от открывшейся картины. Красное и прозрачное бельё, которое ничего не скрывало.

— Я тебе не нравлюсь? — сделав несколько поворотом, вокруг себя, она упала на диван, заливаясь смехом.

— Ну, на хер, — покачал я головой. Развернувшись, я отправился к себе в спальню.

Посмотрев на свои вещи, я подхватил вешалку-плечики с костюмом, в котором я собрался завтра отправиться на учёбу и закинув его на плечо, отправился вниз.

Юля гремела тарелками на кухне, склонившись у холодильника, покачивая бёдрами.

Хороша чертовка.

Но нет, я даже не хочу думать, что меня ждёт, если я решусь на секс с Оболенской.

Пока я могу ещё как-то избежать свадьбы, как, мне кажется. Но после акта любви, мне повезёт, если всё ограничивается свадьбой. А не обвинением в изнасилование аристократки.

Выйдя на улицу, я прицепил вешалку к ручке над дверью в салоне и прыгнув за руль, поехал в Питер.

Так стоп. Мне нужна карта. Развернувшись, я поехал в сторону библиотеки.

В Питере, заехав в супермаркет, я накупил себе скромный набор продуктов, подушку с пледом и постельное.

Пусть лучше будет, чем я окажусь в глупом положении вечером.

Дома, к моему удивлению кипела жизнь. По нему сновали какие-то рабочие. Несколько горничных убирали и переставляли в коридоре вазы с цветами, вывешивали какие-то флаги.

На меня же никто не обращал внимания. Все занимались своей работой. Кроме двух человек, стоявших на втором этаже.

Один из них был, человек которого я считал дворецким, когда приехал утром. А второй был немолодой мужчина, с сединой на висках.

— Сергей Алексеевич! Удивлён вашим появлением, — произнёс мой утренний знакомый. Оторвавшись от изучения какого-то гобелена.

— Да вот, — развёл я руками, подходя к ним. — Решил, не тянут с переездом.

— Ну и правильно, — кинул мужчина. — Дом не должен пустовать. Тогда я могу выполнить самую главную свою задачу тут. Сергей Алексеевич, перед вами Олег Михайлович Коломенский. Ваш дворецкий и руководитель вашей прислуги. На этоммоя миссия закончена и если вы не против, тоявас покину.

— А… — растерялся я смотря по очередной на стоявших передо мной мужчин.

— Юрий Михайлович сможет ответить и рассказать, ничем не хуже меня, — понял мужчина мою растерянность.

— Хорошо я вас понял, — кивнул я.

Уточнив у своего дворецкого, как движутся работы по дому и моим пожеланиям, я попросил сделать упор на мою комнату. И собрать через час-два всех новых работников, чтобы познакомиться.

Сам же отправился во внутренний двор. Хотелось там насладиться тёплыми днями.

Но пройдя пару метров, я вспомнил слова императора. Мне нужно было созвать приём, на котором я объявлю, что Барклай-де-Толли живы.

Вернувшись к Олегу, я озадачил его поиском человека, кто может помочь в организации приёма.

Задумавшись, дворецкий заверил меня, что за несколько дней найдёт подходящую кандидатуру.

В академию меня уже вёз водитель. Пока я мирно дремал на пассажирском месте, наслаждаясь жизнью.

Войдя в аудиторию, я с удивлением смотрел на толпу девушек, стоявших возле окна.

А вот парни сидели с недовольным выражением лиц. Бросая на девушек злые взгляды.

— А тут чего происходит? — спросил я, усаживаясь возле Макса.

Посмотрев на меня, парень состроил злую гримасу.

— Новенький происходит.

Приподняв брови в недоумении, я кивнул на девушек.

— А девчонки чего?

— А девчонки, как те самые курицы, увидели красивого петуха, — хмыкнул позади меня другой одноклассник.

— Да дуры они, — махнул рукой Макс.

— Женька Фонвизин, поимеет каждую и свалит обратно в Англию. Вообще, не понимаю, зачем он приехал. Учился в лучшем университете мира. Первый на курсе. Состоит в клубе Джентльменов.

— Кокого клуба? — закрыв рот рукой, скрывая усмешку, уточнил я.

— Элитарном клубе. Двадцать человек со всего мира. Элита среди элит. Будущие министры. Двадцать парней, которые родились с золотой ложкой в жопе. Через двадцать — тридцать лет, именно они будут влиять на политику всего мира.

— Забавно, — покачал я головой. Про ложку было плевать, но вот факт, что кто-то из Фонвизиных, вернулся в страну. Настораживал.

Прозвеневший звонок, заставил девушек с расстроенными лицами, отправится по своим местам.

Ну что ж. Почему они его так облепили было понятно.

Я хоть и не волновался о своей внешности и считал себя вполне привлекательным, но смотря на идущего мимо меня Фонвизина, я чувствовал себя каким-то уродцем из Нотр-дама.

Высокий, мускулистый, длинноволосый, голубоглазый блондин, с небрежно расстёгнутой рубашкой.

Таких обычно в женских журналах в рекламе нижнего белья размещают. На разворотах.

К концу учебного дня вокруг него сформировалась две группы людей. Слабаки, как наш бывший друг Олег, который теперь лебезил перед ним и готов был целовать его ноги, выполняя, любые, его приказы. И группа парней и девушек, которые в его лице нашли силу, за которой они могут спрятаться, поставив себя, как элиту нашего курса.

Всех остальных, которые не встали перед ними на колени или позади Фонвизина, признав его авторитет, которых можно было пересчитать по пальцам, они всячески пытались задеть и унизить.

Чем раздражали и бесили неимоверно.

— Оболенский! Сюда подойди! — крикнул Евгений на обеденном перерыве.

Я как раз, с полным подносом еды направлялся за свободный столик, когда парень расположившийся в центре зала, сложив свои руки на ноги двум, сидевшим по бокам, девушкам и успевший залезть к ним под юбки, окликнул меня.

Остановившись на полпути, я посмотрел на меня.

— Чего тебе?

— Сюда подошёл, я тебе