Макс

– Папулечка…

В кабинет вихрем залетает Аленка и, несмотря на свои полные двадцать, без зазрения совести забирается ко мне на колени, заставляя отложить в сторону рабочий планшет.

– Папочка, а я тебя люблю, – хитро умащивает щечку у меня на плече.

– Ты что-то натворила? – благодушно интересуюсь у неё. – Я слышал, как ругалась мама.

– Не-а, – мотает головой, – это Саша с Машей разорвали пачку орешков и рассыпали их по кухне.

– Ты почему не помогаешь убирать? – хмурюсь я.

– Там бабушка с дедушкой приехали и дядя Андрей с Ваней.

– А тетя Даша? – удивляюсь я.

– А она в роддоме. Дядя Андрей на низком старте.

– Тогда пора спускаться к столу, – я ссаживаю дочь с колен и поднимаюсь на ноги. – Ну что ещё, говори уже? – смотрю на виноватое лицо старшей дочери.

– Дедушка подарил мне машину, – зажигается на ее лице шкодная улыбка. – Мама с бабушкой на него ругаются.

– Правильно делают, – киваю я, собираясь серьезно поговорить с отцом, у которого с рождением внуков вся твердость из характера куда-то испарилась. А мелкие плетут из него верёвки.

– Пап… – продолжает Алена, закусив губку, – в общем, я бы хотела тебя сегодня кое с кем познакомить. И я допускаю, что тебе он не понравится…

– И кто он? – перебиваю, хмуро разглядывая порозовевшие щеки дочери. – Гонщик, модель, музыкант? Что там у нас ещё похуже?

– Пойдём… – тянет меня за руку.

Мы спускаемся на первый этаж и заходим в гостиную, где уже собралась большая и шумная семья. Ася ругается на детей, чтобы не смели таскать из кухни котят. Мама суетится возле стола, и требует у Аси салфетки. Отец о чем-то спорит с Андреем и Виктором. Я пытаюсь найти среди всех незнакомое лицо, но никого не нахожу. Ещё не пришёл этот «кое-кто»?

– И? – вопросительно смотрю на дочь.

Она пожимает плечами и убегает от меня, прижимаясь к спине Козловского.

– Вит…

Он собственническим мужским движением под общими недоуменными взглядами вжимает Аленку в себя и смотрит мне в глаза.

Я стараюсь дышать ровно и ничего сейчас не сотворить, о чем потом пожалею.

Повисает неловкая пауза.

– Пап, – начинает дочь, – мам… – переводит взгляд на Асю.

– Макс, – перебивает ее Виктор. – Я люблю твою дочь. Прости. Так вышло. Люблю очень сильно.

Я молчу, пытаясь справится с первым отцовским иррациональным порывом рявкнуть, что он ей не подходит. Что старше почти в два раза и вообще! Это очень сомнительная перспектива породниться с семьей человека, имя отца которого не просклонял на сквернословии только ленивый.

– Макс… – окликает меня Ася и едва заметно качает головой.

– Ты знала?! – взрывает меня.

– Успокойся, – примирительно улыбается она, – всего на несколько дней раньше тебя.

Я перевожу взгляд на удивительно спокойного отца и по тому, как задумчиво он крутит в руках бокал с янтарной жидкостью, понимаю, что он тоже в курсе.

– Макс, – хмурится Виктор. – Если тебе есть, что мне сказать наедине, то мы можем прямо сейчас выйти. Я понимаю, как не прав. Но изменить ничего не могу.

– Папа! – восклицает Аленка. – Ну почему ты молчишь?

– Макс… – ко мне подходит жена, мягко и незаметно трется о мое предплечье грудью и кладёт голову на плечо. – Ну так вышло, что их? Убить теперь?

– Сейчас мне нужно поесть и хорошо выпить, – резюмирую я, глядя на парочку. – А потом… – перевожу суровый взгляд на Козловского, – мы поговорим.

– Я готов, – кивает он и нагло целует в висок мою дочь. А эта бесстыжая девица подставляет ему губы. Которые он тоже целует!

Чувствуется, как все в комнате облегченно выдыхают и снова возвращаются к привычному шуму.

В дверь раздаётся новый звонок.

– О, это Маша. Наконец-то… – говорит жена и спешит в прихожую. – Родной, посмотри мясо, пожалуйста, – пробегая мимо, чмокает в щеку и шепчет на ухо. – Ну хватит на них уже так смотреть.

Господи! Дай мне терпение! Хорошо, что хоть близнецам пока по восемь…