Ася

– Обязательно попробуйте корпаччо, – советует мне мама Макса.

Я чувствую запах сырого мяса и срочно делаю несколько глотков сока.

– Чем вы сейчас занимаетесь? – вальяжно интересуется отец Царицына.

– Преподаю в ВУЗе несколько дисциплин, учусь в аспирантуре, – отвечаю, с легким вызовом. – Сею доброе, разумное и вечное.

– Похвально, – хмыкает он.

Макс незаметно успокаивающе гладит меня по бедру. Господи, это же настоящее издевательство!

А Макс… Я не понимаю, почему он не может просто встать, подать мне руку и увести отсюда. Ведь прекрасно понимает, как я сейчас себя чувствую. Или…

Ну нет. Макс бы не стал. Или стал? Он же не мог специально подстроить наш совместный ужин? Поэтому так торопился в магазине игрушек?

– Шампанского, Аня? – предлагает Мирослава Семёновна.

– Нет, спасибо, – качаю я отрицательно головой. – У вас какой-то праздник? – интересуюсь вежливо.

– Годовщина свадьбы, – выразительно осуждающе стреляет отец Макса в него глазами. – Тридцать лет.

– Поздравляю, – говорю обескуражено и тоже смотрю на Макса.

После этого уйти – это просто верх хамства. И я жду, как он будет разруливать ситуацию.

– Совсем из головы вылетело, – как ни в чем не бывало, Царицын уплетает салат. – Поздравляю. Может быть, после завтра со мной на Домбай полетите? Мам, ты же давно хотела покататься, а тебе, отец, я бы показал проекты гостиниц, раз уж ты согласился принять это направление…

– Нет, Макс, – отвечает он. – У нас ещё завершились не все переговоры с Айзенкоским. Его юристы творят какую-то дичь и трактуют условия договора, как хотят! – на глубине психует его голос. – А, вы, значит, упорная девушка, Анастасия? – он переводит взгляд на меня, и я на мгновение чувствую, кого именно старший Царицын винит в своих бизнес-неудачах.

– Не понимаю, о чем вы! – стискиваю вилку.

– Дамир! – предостерегающе повышает голос Царицына.

– А вообще, старается сгладить неловкость Макс. – Мне кажется, очень символичным, что мы встретились случайно в одном ресторане именно в день вашей свадьбы. Ведь если бы ты, папа, закончил институт, то мама успела б выйти за другого.

– Ой, – это правда, – она смущенно всплескивает руками. – Папа тогда мне нашёл какого-то майора. А мне все эти солдафоны, во где были, – проводит ребром руки возле горла.

– Это ты так плавно подводишь к тому, – напрягается отец Макса и кладёт руки, сжатые в кулаки на стол, – что не успела у тебя печать о разводе в паспорте просохнуть, как собираешься жениться второй раз?

– В подобной формулировке, – леденеет голос Макса, – это не твоё дело. – О браке и свадьбе я буду говорить только с Настей, а вам сообщу в случае положительного решения.

– Действительно, дорогой, – мать Макса накрывает ладонью кулак отца. – Будто тебя волновало мнение моего папы. Своровал паспорт и расписал нас…

– Здорово, – не могу сдержать я улыбки.

– Так я и не против, – ухмыляется мужчина. – Вот только заставил он меня подписать такое брачное соглашение, после которого любой нормальный мужик бы взбесился. О том, что в случае развода, Макс остаётся с тобой, – кивает в сторону жены, – и твоими родителями.

Я нервно пью сок из стакана, пока он не заканчивается.

Если Макс вдруг решил, что я сильная, он ошибся.

Нет, я могла бы простить его родителей за прошлое, и со временем вежливо общаться, но у меня никто не просил их простить. Более того, старший Царицын продолжает проецировать свои юношеские обиды на всех окружающих, не замечая, как сам сильно обижает близких. Я не собираюсь становится в этой семье «девочкой для битья».

Мать Макса бледнеет и пытается разрядить повисшую за столом тяжесть, подзывая официанта с просьбой принести чай и десерты.

– Как видишь, – она гладит мужа. – Никуда я от тебя не делась. Будем вместе внуков воспитывать.

Меня начинает мутить от всех разом обострившихся запахов, и боясь открыть своё положение, я подскакиваю со стула, извиняюсь и успокаивая себя подсчетом стуков каблучков по кафелю, дохожу до туалета.

Открываю воду и пью ее из-под крана. Нет, я – просто нервная слабачка. Идти против воли родителей – это очень тяжело. Это страшно, когда есть сила, способная за мгновение разрушить твой мир, за твоей спиной.

Через минуту в туалет врывается Макс и подлетает ко мне, обнимая за плечи.

– Родная, извини, – горячо говорит он мне в затылок. – Я вдруг подумал, что это правда судьба всем помириться. Но я ошибся. Если захочешь, мы можем даже поменять город или страну. Ты же хорошо знаешь языки, проблемы не будет…

– Макс, – мотаю я головой. – Сейчас просто отвези меня домой. Пожалуйста! Не хочу ничего говорить, решать. Мне страшно. Что в один день ты вдруг решишь забрать ребёнка! Это действительно мой самый большой страх. Твоей власти…

– Аська, я клянусь, – он разворачивает меня к себе и запальчиво зацеловыет лицо. – Я вас никогда не обижу. Я так вас люблю. Да, ошибаюсь, но лишь потому, что своих родителей тоже люблю. И ты должна меня понять. Но в обиду даже им не дам.

– А если я не захочу уезжать? – Спрашиваю, утыкаясь носом в его грудь. – Если мне нравится Россия, и наш город… Скажи мне только одно. – Я поднимаю глаза. – Эта встреча, она случайная?

– Фууух, – выдыхает Макс. – И да, и нет. Мать звонила, я спросил где есть хорошее европейское меню. Но не знал, что они сюда придут, и мы с тобой тоже могли поехать в другой магазин! – пытается оправдаться он.

– Ясно, – киваю. – Я хочу домой. Только нужно как-то вернуться и забрать вещи, – говорю страдальчески.

– Я забрал, – отвечает Макс, и я только сейчас замечаю в его руке мою сумочку.

До дома доезжаем в напряжении, только изредка комментируя музыкальные композиции, звучащие из магнитолы.

Меня швыряет из стороны в сторону эмоциями, я просто титаническим усилием заставляю себя сделать то, за что завтра себе буду благодарна.

Когда машина тормозит возле подъезда, я тянусь через коробку передач к Максу и прижимаюсь своими губами к его.

– Девочка моя, – он выдыхает мне в губы и расслабляется.

Несколько секунд мы убийственно-нежно скользим поцелуями, не углубляя их, в просто лаская друг друга.

– До завтра? – отстраняясь, спрашивает он с надеждой.

– Да, – киваю. – Пусть игрушки будут в машине, чтобы тебе было спокойнее.

– Да уж, – хмыкает Царицын.