Совсем забыл спросить тебя о политике. Каково твое мнение о съезде коммунистов? Все спрашивают: что вдруг Хрущев атаковал Маленкова и товарищей? Что скажешь? Мое мнение: это просто подготовка к тому, чтобы возложить всю ответственность за провал в восточной Германии на посла СССР там Первухина и присоединить его к антипартийной группе. Медленно проявляется глупость Хрущева и всех его мелких уловок, используемых им для укрепления своей власти. По-моему, дни его сочтены. Молодое поколение не потерпит такого лидера. Поживем – увидим.

Что слышно с корректурой? Можно ли еще внести исправление в собрание памяти Гёте в доме господина Леви. Если возможно, пришли мне эти страницы, я постараюсь их поправить, если это понадобится.

Будь здорова добрая моя женушка. Я уже жду завершения отдыха, чтобы тебя увидеть.

Целую,

Твой Израиль

Декабрь 1961. Второй том романа «Саул и Иоанна» – «Смерть отца» – произвел сильнейшее впечатление на читательскую массу и самих литераторов. Люди рассказывают, что заперлись в квартирах, чтобы никто не мешал чтению романа и боязни что-либо важное пропустить. 2 мая 1962 в молодежной газете, выпускаемой движением «Ашомер Ацаир», появляется статья.

Книга Наоми Френкель выделяется из всей литературы, написанной до сегодняшнего дня и знакомой нам, литературы того периода. Она выделяется тем, что пытается показать нам вещи с пониманием и эмоцией, а не только с пониманием, как это делают книги по истории, и не только эмоционально – что мы находили во многих книгах на ту же тему.

Именно это своеобразное сочетание вводит нас в атмосферу Германии, в начале расцвета нацизма, дающую нам завершающую картину положения евреев в те судьбоносные дни, которая нам была незнакома. В привлекательной форме, на прекрасном языке, с сюжетом, от которого невозможно оторваться, полным внутреннего напряжения, – эта книга, несомненно, является вкладом в ивритскую литературу – она больше, чем еще один том среди томов. Она – сокровище.

Блаженны мы, что среди нас выросло такое сокровище.

В статье сказано несколько теплых слов о движении «Ашомер Ацаир». Но потом подчеркивается, что и в движении Иоанна также отчаянно одинока, нелюбима, не имеет никакой поддержки, но там говорят об иудаизме и о евреях, там раздражаются от ее разговоров о сионизме и репатриации в Израиль. Иоанна обманывает саму себя, говоря, что нет лучшего места, чем в движении. В газете цитируется отрывок из второго тома «Саула и Иоанны», который, по мнению газеты, полезен для социалистического воспитания израильской молодежи.

Критика нового романа восторженна. Успех головокружительный. Проявления любви, букеты цветов со всех сторон, объятия – все это несравнимо с атмосферой после выхода первого тома. Тысячи писем со словами преклонения приходят по ее адресу. Бесконечны приглашения – выступить: в университете, в средних школах, в домах культуры кибуцев, городов. Известный критик литературы Барух Курцвайль пишет:

Еще при выходе в свет первой части «Саула и Иоанны», в 1956 году, я видел в интересном повествовании Наоми Френкель важное пространство узкой тематики, в котором был скрыт клад прозы, касающейся Израиля. Тогда еще мне было ясно, что утомительные возвращения к темам Пальмаха, войны за Независимость, жизни в кибуцах – не достигают эпических высот настоящего романа. К тому же, в этих современных повествованиях абсолютно отсутствует чувство и осознание времени. И вот явилась талантливая рассказчица, знающая, что существование и смысл нового мира невозможно понять без глубокого слияния с прошлой реальностью, которая разрушена, ибо эпика невозможна без исторического чувства. И ситуацию не меняет, если считают, что история – объективное данное, или только – конструкция.

Курцвайль, приглашенный в Хайфу, прочесть лекцию о втором томе романа «Саул и Иоанна», поднялся на сцену и сказал: «То, что я согласился говорить о книге дважды, объясняет всё». Не добавив ни слова, спустился со сцены и уселся в первом ряду.

С большой статьей о втором томе «Смерть отца» выступает в газете «Аль амишмар» (На страже) сам лидер движения кибуцев Меир Яари. Более того, он приезжает в кибуц Бейт Альфа, помириться с товарищами, с которыми конфликтует много лет, затем выступает с взволнованной речью о первой ивритской писательнице, члене кибуца.

Для меня книга и ее автор были, прежде всего, источником личного необычного переживания. В год прихода Гитлера к власти, когда Катастрофа уже нависала над всеми, в 1933, предстала передо мной группа детей движения «Ашомер Ацаир», которая репатриировалась из нацистской Германии в страну Израиля. Дети были из образованных, обеспеченных слоев в среде репатриантов. И среди них Наоми Френкель, маленькая девочка, стояла передо мной. Я смотрел ей в глаза, и у меня было уверенное ощущение, что взгляд ее выдавал скрытый дух ее души. Если глаза это окна в мир, то глаза ее были подобны колодцу, тайны которого неисчерпаемы. В этом глубоком колодце и в мягкой ее душе ребенка скрыта была историческая память. В ней были свернуты корни, ствол и вершина дерева, несущие в себе начало и трагический конец огромного израильского колена по имени еврейство Германии.

Яари говорил о прошедшем, и в ее памяти возникла картина встречи через некоторое время после ее прихода в кибуц. На его вопрос, чего она желает, ответила: научиться быть еврейкой. Он сказал: теперь ты израильтянка. И она закричала: «Нет!»

Тогда кибуц выглядел в ее глазах уродливым продолжением отчего дома. Теперь она расчувствовалась. Из его речи ей ясно, что он понял этот ее крик. Он почувствовал ее боль, связанную с тем, что ее лишили гражданства Германии и не дали еврейского. Она же подумала, что ее тяга к еврейству разбудила в нем ностальгию по хасидскому двору, в котором он воспитывался, по традиции праотцев, по тому Богу, которого он решил оставить. Политическая концепция и социал-демократическое мировоззрение встали между ним и традициями праотцев. В течение всех этих лет он делает бесполезные попытки втянуть ее в свой мир. Но теперь, после ее встречи с британским историком Тревором Ропером, ширится пропасть между ней и такими, как Яари.

Но она не забыла его крик – «Наоми, ты предательница!»

Она не может простить себя, что поверила в предательство жены Карла Ноймана, одного из руководителей коммунистов Германии. Но она верит матери ее бывших воспитанниц, внучек Мартина Бубера. Несчастная женщина была приглашена в Россию, приехала в Москву и была арестована агентами НКВД, будучи абсолютно безвинной. Эта ужасная история потрясла Наоми до глубины души. В процессе работы над вторым томом романа «Саул и