экран. Папа сбросил трубку, а я не успела… я ничего не успела. Ни рассказать о прогрессе по возвращению памяти, ни пообщаться толком, ни спросить и вилле. Что мама имела в виду под «своей виллой»? Я думала, это отель, который Хозяин закрыл на этот сезон, чтобы провести со мной терапию. Но здесь явно что-то не так.

Я думала, что почувствую радость и легкость после этого разговора, однако в голове возникает все больше и больше вопросов.

Как они могли доверить незнакомому человеку целую виллу-отель? Они все это время были в курсе, где я находилась? Что об этом думал сам Крис?

Крис… Он же не знает, где я…

Листаю свои переписки и пытаюсь найти знакомое имя или хотя бы номер, однако его нет. Мы списывались с ним перед свадьбой, но я не могу найти диалог. Ни по датам, ни по имени, ни по сообщениям. Я не удаляла диалог с ним. Значит, это сделал кто-то другой. Тот, кто знает пароль от моего мессенджера.

– Аманда? Все хорошо? – позади меня материализуется знакомый низкий голос. Мне не стоит оборачиваться, чтобы посмотреть в темные глаза и увидеть Хозяина. Не сейчас.

– Да. То есть нет.

– У тебя есть ко мне какие-то вопросы?

Есть. Много. Огромная куча. Но не к тебе, а к родителям, к Крису, к своему окружению, ко всем, кто был со мной после аварии и поддерживал. Хозяина не было рядом, я уверена, и сейчас я не хочу нарушать ход восстановления моей памяти. Наверное.

– Почему родители отдали тебе виллу?

– Этот вопрос стоит задать им.

– Значит, они знали, что я здесь?

– Думаю, ты сама знаешь ответ на вопрос, – серьезно отвечает мужчина и садится рядом.

Его темные глаза окидывают мое расслабленное тело от кончиков волос до кончиков пальцев. Он зарывается пальцами в мои волосы и нежно поглаживает, делая массаж коже головы. Я бы расслабилась, но мысли о предательстве семьи не оставляют меня в покое. Папа вообще не хотел со мной разговаривать, словно у него были дела поважнее, чем собственная дочь. От этой мысли стало досадно и горько… ужасно горько…

– Обними меня сзади, – прошу его и ложусь на бок к окну.

Мужчина не медлит, ложится позади меня и укладывает руку под моей грудью. Он не ласкает ее, не сжимает, не пытается возбудить. Просто обнимает и прижимает к своему сильному телу, пока из моих глаз катятся слезы.

Когда-то Крис обнимал меня также после выписки из больницы. Я лежала на боку, а он клал руку под моей грудью. Говорил, что так он лучше чувствовал мое сердцебиение. Но я откидываю эту мысль прочь.

Глава 59

Мне больно видеть твои слезы. Больно видеть, как ты сжимаешься в кокон и пытаешься спрятаться от всего мира. Я обещал, что защищу тебя от боли, помогу восстановить память. Ведь ты так страдала из-за этого, плакала ночами от беспомощности и потерянности. Я всего лишь хотел помочь, но создавалось ощущение, что своими действиями делал только хуже.

Я делал больно, вытаскивал через неё прошлое из тебя. Я видел, как ты радовалась успехам, улыбалась в тайне от меня, думая, что я ничего не вижу. Но я наблюдаю за тобой, вижу насквозь. Ведь я знаю тебя лучше других, лучше, чем твои родители, лучше, чем ты сама.

Разговор с родителями должен был стать для тебя первым шагом во внешний мир. Я считал, что ты готова к нему, и они готовы. Но я ошибся, просчитался. Не впервые. Эти месяцы подальше от цивилизации научили меня многому. Показали, что помимо счастья есть и боль за близкого.

И эту боль я испытаю в полной мере, когда отпущу тебя.

Я откладывал этот момент до последнего момент. Я знал, что это произойдет. Что мне придется отпустить тебя. Придётся выпустить на волю, чтобы тебе было лучше. Как говорили, если любишь – отпусти. И я люблю тебя. Все это время мои чувства к тебе не гасли. Мне жаль, что в прошлом я причинил тебе боль, но сейчас я стараюсь исправить ошибки. Надеюсь, эти жертвы не были напрасны для нас.

Пока малышка спала на кушетке, слегка посапывая, как младенец, я поднялся со своего места и вышел на свежий воздух. Тьма полностью поглотила берег, мы слишком долго лежали в обнимку. Она плакала, закрывшись в себе, а я молча обнимал ее позади, поглаживая мягкие волосы в попытке успокоить.

Давно я не чувствовал Аманда так близко, так откровенно. Не телесно, а эмоционально. Она словно впустила меня в свою душу, в свое сердце, и я с удовольствием вошёл туда. Вошёл в мир, в котором мне не было места долгое время. Если бы я знал, что ей понадобится ещё время, чтобы вспомнить прошлое, я бы отложил договор с мистером Грандом на более долгий срок.

Пока я поднимался в переговорную, мое сердце гулко стучало в груди. От чего именно? Я не мог понять. То ли от волнения, то ли от воспоминаний, связанных с Амандой. Она обиделась, причем сильно. Наверняка не захочет меня видеть в ближайшие дни, раз я увел ее с этого вечера. Да, она не знает, на кого обижаться, она не знает, кто я. Она не понимает, что так будет лучше для неё.

Это была дурацкая идея, одна из самых худших. Ей рано было выходить из особняка, однако мистер Гранд настоял, что хотел видеть дочь. Пришлось выполнить обещание. Только зачем он позвал меня сейчас? Он в курсе, что Аманда не вернётся домой прямо сейчас? Ещё рано для этого.

И от этой мысли мне стало грустно, тоскливо. Мне самом не нравилось ее обманывать, лишать возможности увидеться с родителями, но так надо, по крайней мере, для ее же блага.

Она обязательно все вспомнит. Она обязательно вспомнит меня.

Я зашёл в переговорную, где сидел мистер Гранд, удерживая в руках черную маску. Хорошая маскировка, однако Аманда все равно узнала его.

– Спасибо, – единственное, что он произнёс.

– Пока не за что.

– Доктор говорил, что она может что-то не вспомнить.

– Не упустит, я прослежу за этим.

– Вам нужно вернуться через месяц.

Его голос звучал железобетонно. Мистер Гранд не любил, когда ему отказывали. Никогда не любил. С ним было сложно спорить, но мне приходилось преодолевать это препятствие, как семь кругов ада.

– Ей рано возвращаться домой. Она не вспомнила и половины.

Мужчина сжал кулак, лежащий