грудами тел. Не знаю, что рассказали тебе старые легенды, князь, но учись рассуждать здраво: неужели ты думаешь, что меня и вправду славили за милосердие? Ты и представить себе не можешь, сколькими я пожертвовал, чтобы избавить Халлегат от мятежников. И даже не догадываешься, сколькими я готов пожертвовать еще».

Раздался звук. Ни рог, ни гонг – протяжный рык, вспоровший безоблачное небесное нутро.

Конь едва не шарахнулся назад, но Хортим его удержал. Да и как тут было не отступить: Сармат-змей тяжело опустился перед тукерской конницей. Из-под его когтистых лап полетели комья травы и пыль. Чешуя отражала солнце и мерцала багряно и ярко.

Хортиму еще не доводилось видеть Сармата так близко. Даже в их первую встречу, когда дракон прилетел поквитаться с одним северным посадником, в чьем тереме остановился Хортим с дружиной. Но сейчас Сармат не спешил извергать огонь или бросаться на врага. Он приподнялся на задних лапах – вместо передних у него были крылья, которые он распростер, красуясь, – и издал рев.

Хортим обернулся, и увиденное ему не понравилось. Сармат-змей позволял разглядеть себя вблизи, чем устрашал даже опытных воинов. Лица мужей становились угрюмее и мрачнее, а дракон, изогнув гребнистую спину, припал к земле и зашипел.

Будто кланялся.

– Паяц, – фыркнул Фасольд. Воевода высился на коне по правую руку от Хортима, смотрясь грозной фигурой – такая пришлась бы вровень и людям Ярхо-предателя.

Хортим кивнул и поднял глаза к небу – ему хотелось, чтобы Хьялма появился именно в это мгновение и показал противникам, что и на их стороне есть дракон. Однако Хьялма придерживался другого мнения и красоваться не собирался.

Сармат поднялся в воздух раньше, чем на него бы успели навести метательные орудия. Прокрутился жгутом и пронесся над войском Ярхо-предателя, готовясь к первому залпу.

Взвился протяжный трубный звук.

Грянули приказы.

Метательные орудия выбросили ядра. Слетели стрелы, наложенные на тетивы, и рать пошла на рать. Земля содрогнулась от топота коней, мчавшихся во весь опор, княжегорских боевых кличей и тукерского свиста; клин Ярхо начал медленный разгон – пощадите, боги, тех, кого раздавит эта каменная махина, когда наберет скорость.

И одновременно с этим вспыхнули задние ряды Сарматова войска.

Хортим пристально вглядывался в небо, а все равно не увидел. Да и небо было безоблачным – нигде не спрятаться, но Хьялма подобрался с тыла и вылетел из занявшегося беловатого, точно раскаленного, костра. Он, выдыхая пламя, прочертил дорожку сквозь войско Ярхо-предателя до тукерской конницы. Кочевники, попавшие под его пламя, захлебнулись криком.

Медный огонь Сармата накрыл войска правой руки. Хортим стоял на противоположной стороне, слева, – он оглянулся, придержав поводья. Пламя легко раздувалось по сухой траве, трещало и хлестало искрами: Хортим успел порадоваться, что обзор его коню ограничивали шоры.

Это было единственное, чему следовало радоваться.

Меч вспорол грудь одному из тукерских всадников. Второй тукер налетел на Хортима сбоку, чудом не выбив его из седла, но не успел накинуться снова, как его спину пронзило копье Архи – дружинник прикрывал своего князя.

С неба лился жар. Огонь пожирал ковыль и овсяницу, и жухлый желтый цвет таял в оттенках красного. Дым поднимался клубами, глаза слезились – становилось все тяжелее видеть. Отбившись от тукера, прятавшего лицо под маской-личиной – для устрашения, – Хортим попытался разглядеть, где начинались войска Ярхо-предателя. Не хватало еще оказаться под ногами его людей!

Хортим смотрел сквозь дым и дрожащий воздух, сквозь стрелы и сабли – и на расстоянии в пару верст увидел самого Ярхо во главе чудовищного клина. Он крушил княжегорцев тяжелыми ударами, и на него падала исполинская тень.

Хьялма спикировал, как коршун за добычей. Так низко, будто вовсе не боялся ожечь крылья. Он дохнул пламенем на Ярхо – хотя, должно быть, прекрасно знал, что зачарованный вёльхами Ярхо-предатель куда крепче прочих каменных ратников. Всполох рассеялся, и Хьялма выпростал лапы. Он сомкнул когти на Ярхо, стягивая того с коня.

Панцирь Ярхо-предателя был прочен, но едва ли даже он выдержал бы тяжесть драконьего тела. Хортим чуть не воскликнул от восторга – и чуть не пропустил удар, в последний момент вывернувшись из-под сабли.

Тем временем Хьялма сволок брата наземь. Отшвырнул его от каменного войска, чтобы самому не попасть под удары, и вцепился снова.

Сармат-змей пронесся вихрем. Сшиб Хьялму сбоку, впился когтями в спину, а зубами – в холку: Хьялма утробно взвыл. Он был крупнее и мощнее Сармата, поэтому, перекатившись, сумел скинуть его с себя. Хьялма вывернулся из пыли и дыма, упершись в землю шипастым изломом крыльев. Сармат застыл напротив – Хортиму не хотелось думать, сколько людей было передавлено в этой сумятице. Братьям вряд ли удалось хорошо разглядеть друг друга у Поясной гряды, и сейчас Сармат и Хьялма смотрели глаза в глаза.

Ярхо-предатель – между ними, отброшенный на островки горящей травы. Он поднялся, перенеся часть веса на воткнутый в землю меч; Хортим постарался увидеть больше, но не сумел, наползла дымовая завеса. Дальше он мог лишь догадываться. По двуголосому рыку, рванувшемуся в небо. По хлопкам крыльев, бьющих в вышине.

Хортим наносил удар за ударом. Пока он держался сносно – несмотря на гарь и прыть сторонников Сармата. Но дела становились хуже: драконы выдыхали пламя, и Пустошь под ним накалялась. Огонь жадно захватывал все, до чего только мог дотянуться; люди вспыхивали, и бежали, и бросались из седел, чтобы сбить пламя, и неслись к Тугаш, кидаясь в ее сине-зеленые воды. Хортим видел, как плавило камень и как разъедало кожу. Чувствовал чудовищные запахи – не только дым, но и паленые тела. Слышал крики настолько страшные, что удивлялся, как еще не оглох, и различал невыносимый скрежет – это Хьялма подхватывал каменных воинов, чтобы швырнуть их на дно реки.

Хортим кашлял. Занося меч, утыкался носом в сгиб локтя, чтобы сделать вдох. Ему ожгло шею и губы. Его несколько раз зацепили лезвия сабель: распороли плечо, укололи в живот, мазнули по лицу, разрывая бармицу, – не смертельно, Хортим даже не чувствовал боли. Кто бы почувствовал такую мелочь в подобном месиве? А когда поднялся ветер, то погнал огненную стену еще дальше. По траве, закручиваясь барашками, неслись волны чистого жара.

Хортим потерял из виду всех своих дружинников, кроме Архи – тот следовал за ним неотступно: прорубал путь через тукеров и уводил от каменных воинов. Избегать ратников Ярхо было непросто – все тонуло в бурлящих кострах.

Степь горела, а драконы все дышали и дышали огнем – Хортим уже не разбирал, где Хьялма, а где Сармат. Надеялся лишь, что Хьялма не позволит брату сжечь катапульты, и рвал поводья, стараясь не попасть в пылающую круговерть.