Но также, как когда-то и Тимур, приземляется человеком на четвереньки.

Я этого точно не делала, поэтому остается только один вариант.

С ужасом поворачиваю голову назад.

Недалеко от меня стоит мой волчонок и, хоть и с испугом в желтых волчьих глазках, смотрит с вызовом на Кирилла.

Мой храбрый мальчик! Мой защитник!

Он не убежал, как я ему велела. Тим остался и решил помочь мне, применяя дар, чтобы хоть немного сравнять наши с Зарубиным возможности, не давая тому перевоплотиться.

- Чертово отродье! – рык Кирилла разносится по всей поляне, заставляя меня быстро отвернуться от сына и посмотреть на оборотня, который кидается в мою сторону.

Я бросаюсь на встречу ему, и мы сталкивается.

Начинается борьба.

Боль разносится по всему телу, когда Зарубин валит меня на землю и, навалившись сверху, начинает меня душить. Задыхаясь от нехватки воздуха и судорожно дергаясь, я впиваюсь со всей силы ногтями в его руки, стремясь ослабить захват.

Всё плывет перед глазами, пока я вспарываю до крови его руки. Рыча от боли и тяжело дыша он только усиливает нажим.

Уже практически теряя сознание, я слышу тихий рык сына. И тут же руки на горле исчезают, а следом и сам Зарубин.

Кашляя, я переворачиваюсь. Часто моргая, смотрю, кто оттащил от меня Кирилла.

И повторно ужас пронизывает меня с ног до головы.

Маленькое тело волчонка бешено болтается в воздухе.

Мой сын вцепился зубами в руку Зарубина, который, злобно матерясь, машет ею, пытаясь скинуть с себя Тима.

Несмотря на слабость и боль в теле, я начинаю стремительно подниматься, чтобы кинуться на защиту своего ребенка. Но не успеваю…

В панике смотрю, как мужчина, ударив волчонка в бок, скидывает его со своей руки на землю.

- НЕТ! - мой крик отчаяния сливается с пронзительным визгом боли волчонка.

Виски словно сдавливают мощные тиски. Кажется, мозг сейчас взорвется. Тело странным образом начинает трясти в судорогах.

Внутри поднимается волна ярости, образуя перед глазами мутную пелену, когда я кидаюсь на Зарубина, смотрящего на моего скулящего от боли сына с нескрываемым удовольствием.

Всё моё внимание направлено на горло оборотня, в которое я собираюсь вцепиться человеческими зубами. Пусть у меня сейчас и нет острых звериных клыков, но я и так смогу прокусить его кожу в том месте, где бьется сонная артерия.

Перед тем как сделать бросок и вцепиться ему в шею, перед глазами взрываются миллиарды звездочек и сознание на будто отключается.

Сколько времени прошло с этого момента, даже не понимаю.

Прихожу в себя… волчицей, стоящей над телом Зарубина, лежащего на земле с открытыми глазами и с разорванным горлом.

Моя вторая сущность довольно скалится, видя мертвое поверженное тело врага. Все четыре лапы дрожат, а со звериной морды капают капли крови мужчины.

Дикая слабость во всем зверином теле заставляет меня слезть с тела оборотня и рухнуть рядом с ним.

Радостное скуление сына сбоку заставляет с трудом повернуть голову туда.

Мой волчонок приближается ко мне, восторженно сверкая глазками.

Наверное, ровно в эту секунду до меня полностью и доходит, что именно произошло.

Моя волчица вернулась!

Она снова со мной!

Пусть слабая, как новорожденный младенец, тоже находящаяся в неком шоке и недоумении, но… она вернулась!

Тим подлетает ко мне и начинает, не обращая никакого внимания на чужую кровь, быстро облизывать мне мордочку своим маленьким язычком.

Я чувствую от волчонка волны безумной радости и восторга, что его звериная сущность вернула себе мать-волчицу. Знаю, как дико он скучал по ней.

С трудом начинаю тоже проходиться своим шершавым волчьим языком по жесткой шерстке сына. Моя волчица тихо рычит от радости, продолжая вылизывать своего детеныша.

Спустя, наверное, минут пять Тим успокаивается и укладывается мне под бок, крепко прижимаясь и смотря на меня довольными глазенками.

Чуткое звериное ухо улавливает быструю и тяжелую поступь волка, стремительно несущегося сквозь заросли леса в нашу сторону.

Невольно напрягаюсь, опасаясь, что это может быть кто-то из людей Зарубина. Но тут же волчица расслабленно выдыхает.

Тимур!

Именно он в обличии зверя несется на всех парах к поляне, на которой мы лежим с сыном. Моя пара охвачена таким сильным тревогой и ужасом, что меня пробирает дрожью. Я понимаю, что обуревавшие его чувства даже не дают понять Тимуру, что мы с сыном в порядке. Он даже не соображает, что чувствует мою волчицу, настолько страх перекрывает все остальные эмоции.

Какой-то миг, и огромный черный волк с бешено горящими желтым светом глазами вылетает на поляну.

При виде нас, белой волчицы с кровавой мордой и черного волчонка, спокойно лежащих на зеленой траве, он резко тормозит, поднимая мощными лапами клубы пыли вверх, и резко бухается на мохнатую задницу.

Мы с волчицей довольно щуримся, наблюдая за шоковым состоянием своего волчары. Сын крутит своей головешкой, смотря то на меня, то на Тимура. Не понимает он, почему его отец застыл и не спешит приближаться к нам.

А Тимур на пару с его зверем в глубоком ступоре. Волчара даже не моргает, широко распахнув глаза.

Кажется, проходит минут пять, прежде чем Тимур очухивается. Он поднимает свою пушистую задницу и начинает медленно двигаться в нашу сторону. Его глаза приобретает какую-то осмысленность и начинают ярко светиться от восторга.

Дойдя до меня и сына, он нависает над нами.

Поднимаю голову и смотрю ему прямо в глаза. Наш зрительный контакт длится, кажется, вечность.

В глазах волка Тимура я вижу восхищение и любование видом моей белой волчицы.

И я точно знаю, что он видит в глазах моего зверя.

Там светится спокойствие, счастье и… любовь!

Эпилог

Мои острые звериные зубы клацают впустую, не успевая цапнуть и захватить черную шерсть волка Тимура, отскочившего в этот