— Она напоминала саркофаг. Или гроб. Большой железный гроб, в который храмовники запихивали людей одного за другим. Затем, то, что от них оставалось отводили в сторону, сбивая в кучу. Больше ничего сказать не могу.

— Понятно… — Сюзанна задумалась. Некоторое время мы сидели молча, сверля колдунью взглядами. Она же что-то прикидывала в уме, нервно теребя край своей робы. Затем всё-таки решила нарушить тишину и поделиться своими соображениями, — Есть у меня одна догадка, что это может быть. Только не понимаю, почему оно всплыло именно на севере.

— И что-же? — с нотками скепсиса в голосе поинтересовался Вернон.

— Одна старая разработка брата Адальберта, — ответила колдунья, — Ещё времён коллегии. Мы тогда впервые столкнулись с большим количеством сорвавшихся магов, и он искал решение этой проблемы. И нашёл. Своеобразное, конечно, но эффективное. То, что вы называете сейчас железной девой, — она на мгновение замолчала и отхлебнула из кружки, — По задумке, она должна была отрезать сорвавшегося мага от источника его силы и сделать покорным. Лишь до того момента, пока он не освободится от пагубного влияния собственной одержимости. Это было бы намного гуманнее, чем просто их убивать. Тем более, Адальберт работал над устройством, которое могло проводить и обратный процесс, возвращая колдуну ранее утраченный доступ к источнику. Однако… — она тяжело вздохнула, — Закончить работу он не сумел. Его убили во время крестьянского восстания в Гронесбурге. Он тогда поехал на рынок купить продуктов, когда стража начала резать восставших. Адальберт был неплохим лекарем. Раненых было много, а рук у местных, чтобы вытянуть всех не хватало. Он решил помочь. Начал перевязывать и врачевать прямо на улице. Всех подряд, и стражников, и восставших. Вот только такая неизбирательность понравилась далеко не всем. И когда он склонился над очередным раненным, какой-то крестьянин пригвоздил мага вилами к земле, — она на мгновение замолчала, приложившись к полупустой кружке, — По-своему иронично получилось. Спасал от смерти других, а себя не сумел, — Сюзанна тяжело вздохнула, — Адальберт цеплялся за жизнь ещё три дня. А перед тем, как испустить дух — он проклял Гронесбург и всех его жителей. Поначалу, никто не придал этому значения. Мало ли, что может сказать человек в предсмертном бреду. Все продолжили жить, так, как жили и раньше. До тех пор, пока небо не заволокли тучи и не пошёл дождь. Он не прекращался неделю. Две. Город начал тонуть, а местность вокруг него — превращаться в непроходимые, залитые водой болота. Те, кто пытался выбраться — тонули в бочагах и заводях. Оставшиеся — сходили с ума от голода и начинали жрать друг-друга. А на погосте начали вставать мертвецы, — колдунья сделала небольшую паузу, — Это если верить легендам и слухам, что ходили потом. В Гронесбургском инциденте не выжил никто. Да и после не находилось смельчаков, желающих заглянуть в мёртвые топи, где располагались остатки города и лаборатория старого мага.

— Ага, теперь понимаю, почему тебя удивило появление железной девы на севере, — удовлетворённо кивнул Вернон и повернулся ко мне, — Гронесбург и мёртвые болота находятся у подножия Амон-Хельского хребта. Того, что отделяет пустыни Алерая от степей Истланда. И впрямь, далековато на север занесло нашу «Железную деву».

— Может, перед смертью он отправил её другому магу, чтобы тот продолжил его исследования? — предположил я.

— Вполне, — кивнула Сюзанна, — Конечно, многие маги хранили свои исследования в тайне от коллег по цеху, но Адальберт был не из таких. Всегда старался поделиться своими достижениями и находками со всеми, кем только мог… — в её голосе прорезались грустные нотки. Колдунья скучала по давно ушедшим временам. Или по давно ушедшему человеку…

— Остаётся один вопрос, — подытожил я, — Что знает Альрейн о возможностях железной девы? Был в его действиях какой-то свой умысел, или его, так же как и нас, использовали в тёмную?

— Это целых два вопроса, — улыбнулась Сюзанна, — Но, судя по тому, как легко он отдал устройство тем, кто чуть позже назовёт его вероотступником… Епископ не знал ничего ни о её свойствах, ни о предназначении. Иначе бы так просто он с ней не расстался, — колдунья на мгновение замолчала, пытаясь сформулировать мысль, — Думаю, ты уже понял, что в нужных руках эта дрянь может стать весьма опасным оружием. Оружием, которое способно собрать армию рабов для того, кто им обладает. Ты думаешь, ваш епископ отказался бы от такого подарка судьбы, если б знал об этом?

— Ты знаешь… — я на мгновение задумался. Вопрос и впрямь был не из простых, — Понятия не имею. Он, конечно, товарищ странный, да и идеи у него весьма… Экстравагантные. Но пока-что это единственный, если не считать барона, человек, который обходился с нами по-человечески. Да и с вами, кстати тоже. Не забывай, что именно он спонсирует сейчас спасение ваших задниц. Так что… Как знать. Может быть и впрямь отказался бы.

— В таком случае, тем более нам не стоит о нём переживать, — улыбнулась колдунья, — А вот с синодом рано или поздно придётся что-то…

— Так, господа и дамы, — позади меня раздался строгий голос Айлин, — Судьбы мира вы успеете обсудить завтра. А лучше — послезавтра. А может… — девушка на мгновение замялась, — А может и вообще, когда мы снова тронемся в путь. Там будет много времени для разговоров. Сейчас же я забираю у вас своего мужчину. И только попробуйте мне помешать!

Я повернулся к ней. Открыл было рот, собираясь напомнить, что я вообще-то и сам могу сказать за себя. Да так и замер с отвисшей челюстью.

Она выглядела сногсшибательно. Густые светло-каштановые волосы, волнами ниспадавшие на открытые плечи. Длинные, слегка подчёркнутые угольком ресницы из под которых на меня смотрели большие зелёные глаза, так хорошо подходившие к её «изумрудным» серёжкам и ожерелью. На бледном лице отчётливо выделялся тёмно-алый овал губ. Руки прятались чёрных, шёлковых перчатках чуть повыше локтя. Стройную талию перетягивал тугой корсет, переходивший в длинную зелёную юбку. На её боку виднелся разрез, доходивший почти до самой талии. Айлин нарочно оставила пуговицы не застёгнутыми, чтобы привлечь моё внимание. Привлечь к чёрной лакированной туфельке, чулку из белого полупрозрачного шёлка, его красивому, кружевному воротничку, плотно облегавшему полноватое бедро девушки и двум тонким белым подвязкам, на которых держалась