- А вот чем.

Олег сосредоточился, и за его спиной возникла видимая всем, кроме него, тень Песца. В комнате, где шла пирушка, свет в один миг приугас, и на караульную команду явственно повеяло смертным холодом да кладбищенской жутью. Секунда – и наваждение пропало.

Молодой нервно икнул, да и прочие заметно поёжились. Капитан виду не подал, но внимательно глянул на Песцова. Вслух же говорить ничего не стал, лишь кивнул своему гостю: мол, после перетрем, без лишних ушей.

- Ну что, теперь веришь? – весело спросил Олег солдатика.

Тот, всё ещё с круглыми от мимолётного ужаса глазами, мелко закивал.

- То-то же! Ибо не сказку сказываю, а самую настоящую быль. Ну, может, приукрасил где – не без того. Но сами знаете: красиво не соврать – байки не рассказать.

Рассказчик покосился было на ефрейтора, но тот уже сам, без напоминаний, плеснул в кружку на полпальца. Олег добавил внутрь стимулятора и продолжил:

- Вот как разбежалась охрана, я сей же час к яме. Глянул на мужиков, а яма та здоровенная, глубоченная, такая, что сходу и не выбраться. «Братцы» - говорю им, - «Сейчас найду, как вас оттуда поднять. Вы подождите мальца, а как я вернусь, так начнем по домам собираться». Они мне: мол, мы с понятием, иди, делай своё дело, а мы тут двое суток сидим, и ещё малость подождем. И пошел я искать, как людей из неволи вывести, да на чем их в империю доставить. А пока я блуждал по подземным коридорам, снаружи ночь наступила. Во дворце электричества нет, темнотища – хоть глаз выколи. А магический светильник я в этот раз включать не стал: вдруг какой шустрый охранник навстречу попадется! И вот иду я, иду, ищу выход из этого дворца, а везде пусто и даже дорогу спросить не у кого. В конце концов, зашел я в какую-то комнату. Слышу – сопит кто-то в углу. Тут уж зажег я светильник, гляжу – а это тамошний хан. Жирный – просто гора сала. И этот хан вдруг просыпается и давай в меня спросонок файрболами швырять. А я не стал ждать, пока меня поджарят. Вдарил в ответ, тот и помер, бедолага. Тут открывается дверь, и заходит старый дед, седой, как лунь. Бородища – во, до колена. Дед этот мне и говорит: мол, ты, воин, хана победил в честном поединке. И по нашим степным законам ты будешь теперь ханом. Я говорю: раз так – давай мне срочную связь с императором. Дед только в ладоши хлопнул, и тут же прибегают слуги и приносят мне телефон. А номер-то уже набран. И только я тот телефон взял, как трубку на той стороне снимает наш Пётр. Мы с ним по-быстрому перетёрли, войну прекратили, а за пленными сейчас колонна машин выехала.

- Ха-ха-ха! – дружно заржали все слушатели. Лишь капитан обошелся легкой улыбкой.

Когда все просмеялись и утерли слезы, Манулов подколол:

- Так, значит, мы сейчас с ханом Дикого поля пьянствуем?

- Именно так, - солидно ответил Олег. – А что, сразу-то незаметно?

- Да что-то не очень. Ни халата, ни шапки ханской, ни бунчука.

- Так это ж ценные вещи, только для внутреннего употребления. Их из дворца вывозить нельзя.

- Ишь, выкрутился, - улыбнулся капитан.

- Песцы – они такие, вёрткие, - улыбнулся в ответ Песцов.

- А что ж ты во дворце ханском не остался? Уж там, поди, и еда вкуснее, и вино слаще, - с подковыркой спросил ефрейтор.

- А тут, мужики, вот какое дело вышло. Стоило мне с нашим императором договорить, только слуги телефон утащили, как открывается здоровенная узорчатая дверь. А дверь эта ведет на женскую половину дворца. Туда кроме хана – меня, то есть, ни один мужик зайти права не имеет. Чуть что – сразу секир-башка. Так вот: открывается эта дверь и выбегает из неё…

Олег сделал многозначительную паузу.

- Чудовище! – со смехом подсказал другой ефрейтор, помоложе.

- Хуже. Намного хуже и страшнее, - с самым серьезным видом покачал головой Песцов. - Толпа юных красавиц. Все как на подбор, бери любую с закрытыми глазами – не ошибешься. И все они ко мне:

- Ах, наш спаситель-освободитель! Достал нас жирный старый хан до самых печенок. А ты парень собою видный, хоть портрет рисуй. И мы тебе вот прямо сейчас устроим райскую жизнь по полной программе. И одеты эти девчонки были, надо сказать, весьма условно: прозрачные шаровары, да такая же прозрачная куртейка.

- И что? – с замиранием в сердце спросил молодой. Ясно: уж он-то не бросит в беде несчастных едва одетых девушек.

- А ничего. Девок этих общим числом две сотни. Я прикинул, что со мной будет через год, если мне каждую ночь придется их ублажать, выбежал на балкон, глядь – а там как раз моя таратайка стоит. Местные хану его имущество под окошко перекатили. Прыгнул я в седло, дал газу – и поминай, как звали.

На этот раз смеялись все, даже Манулов.

- Что, не верите? – Песцов даже чуть обиделся. – А есть у вас телевизор или, хотя бы, радио? Включайте!

Молодой сбегал за радиоприемником, поискал волну. Передавали музыку. Олег пожал плечами:

- Видать, не судьба. Давайте, ребят, завтра поутру послушаем. Как раз будут новости, всё и узнаете. А я что-то утомился: весь день за рулем.

Поднялся Олег затемно, перекусил чем было, и собрался было уже ехать, но был перехвачен Мануловым.

- Раненько ты собрался.

- Так дел много, а мне предстоит через Воронеж в Питер добираться.

- Ну, в таком разе, удачи тебе, паря. И вот еще что скажи напоследок: байку ты вчера хорошую, складную рассказал. А насколько она правдива?

- В плане фактов – на сто процентов. А в деталях, само собой, приврал. Иначе, какая же это байка!

Капитан посерьезнел.

- Стало быть, ты и вправду хан? Вот же дела порою случаются! Погоди минуту, я сейчас.

Манулов ненадолго ушел, и вернулся с деревянным лакированным ящиком. На ходу стер с него рукавом пыль.

- Вот, держи. Это от меня, моих бойцов и всех ребят, которые не сегодня-завтра дома будут.

- А что это?

- Подарок. Дома поглядишь, в Питере.

***

Когда