- Да гарем-то уже есть. Надо только его как-то юридически зафиксировать.

- А-а! – протянул Лев, - Ну, это они пускай сами разруливают. А экраны ты здорово придумал, классная штука. Еще что-нибудь подобное будет – зови.

Глава 21

Где-то в Караим-кала

Едва настало утро, как в дверь ханской опочивальни поскрёбся Сункар.

- Господин, на площади перед дворцом собрался народ. Они радуются новому хану и, особенно, возвращению на трон Изначального рода.

- И что же от меня требуется? – недовольно спросил сонный Олег.

- Поприветствовать людей, сказать им несколько слов.

- Но я не знаю ни слова на их языке!

- Я взял на себя смелость подготовить для вас короткую речь, всего с десяток строк. Вот, возьмите. Это транскрипция, а это перевод. Вам нужно лишь прочесть эти слова.

Делать это совершенно не хотелось. Но Олег понимал: газет, интернета, телевидения можно сказать, что и нет. Информация передается на базаре от одной бабки к другой, да ханскими глашатаями. Дремучее средневековье! И это при том, что совсем рядом, в паре сотен километров совершенно другая жизнь. В общем, если он не выйдет и не покажется народу, тут же пойдут слухи: хан-то ненастоящий! Пришлось вновь надевать ханский халат, меховую шапку – это на жаре-то! – и выходить на люди.

Шум с улицы был слышен еще в комнате. А стоило выйти на балкон, как уши едва не заложило. Внизу, перед дворцом шумело натуральное людское море. До сего дня Олег думал, что это – лишь фигура речи. Ан нет: так оно и есть, море. Плещет, волнуется, руки тянет. Но стоило руку поднять самому, как тут же народ внизу замер. В одно мгновение, словно по щелчку пальцев, затих шум.

Олег взглянул на текст, написанный Сункаром, и тут же понял: это будет неправильно. Нельзя с народом по бумажке говорить. Ибо как ты к людям, так и люди к тебе. Под удивленным взглядом советника он сунул в карман лист дорогой, почти что драгоценной бумаги, и подвесил перед собой усилитель звука. Конструкт был придуман давно, но пригодился лишь раз, да и то в смешной и спорной ситуации.

- Люди степи! – произнес он. – Я не знаю вашего языка. Кто из вас понимает русскую речь?

Подняли руки многие. Достаточно, чтобы можно было продолжать.

- Тогда выслушайте мои слова и передайте тем, кто не знает языка.

Люди внизу активно закивали, показывая: они действительно это сделают.

- Я пришел в этот город не для того, чтобы стать ханом. Что направило мой путь – судьба, воля Предков, или что-то еще, неизвестно. Но в итоге прежний хан умер, а я в ханской шапке стою перед вами.

Олег оглядел притихшую толпу, ощутил повисшее в воздухе напряженное внимание, перемешанное с наивным, детским ожиданием чуда. И тут его понесло:

- Было бы ложью обещать с завтрашнего дня новую сытную и счастливую жизнь для всех. Я не знаю, когда это произойдет, но знаю, что лучше жить в мире, чем воевать, лучше строить, нежели разрушать, и лучше заработать, чем украсть. Так живу я, и хочу, чтобы так жили вы…

***

Дженкинс стоял в толпе. Он не хотел сюда идти, но люди сжали его со всех сторон и вынесли на огромную площадь перед местным дворцом. Лейтенант попробовал выбраться, но не хватило сил. Слишком тесно стояли люди, и было их слишком много. Толпа чего-то ждала. Шум стоял невыразимый и, несмотря на относительное знание языка, не было возможности разобрать хоть слово.

Вдруг все разом стихли. Головы соседей обратились в сторону дворца. Дженкинс глянут туда, куда и все. И – удача это была или, напротив, проклятие – на широком балконе в парадном ханском облачении стоял тот самый диверсант. Он начал говорить, и все до единого его слушали. Дженкинс тоже слушал какое-то время, но не понимал ни слова. Сейчас можно было бы покончить с врагом одной очередью, но не было возможностибыстро вынуть автомат из-под рваного халата, найденного где-то в развалинах. Но теперь он знал, где скрывается враг. Разумеется, пройти во дворец ему не дадут. Но он дождется своего часа.

***

Олег закончил говорить и ушел с балкона под крики:

- Ит-кирдык-оглы!

К нему буквально метнулся Сункар.

- Это была гениальная речь, мой господин!

Олег внимательно посмотрел на советника, но не заметил ни капли насмешки. Напротив, тот был крайне серьёзен и даже несколько взбудоражен.

- Скажите только: вы действительно верите в то, о чем сейчас говорили? – уточнил Сункар.

- Разумеется, - заверил его Песцов, – я вообще стараюсь не врать. Считаю, что в средней и дальней перспективе ложь объективно невыгодна. Ближайшие три года мне так или иначе придется быть ханом, а делать что-то наполовину я не привык.

Сункар просиял:

- Это много больше, того, на что я смел рассчитывать! С вашего позволения, господин, я займусь своими делами.

- Погоди минуту, мне нужно решить с тобой несколько государственных вопросов.

- Слушаю, господин!

В руках советника мгновенно возникли блокнот и карандаш.

- Скажи, Сункар, как в моём ханстве обстоят дела с государственной регистрацией прав на управление транспортными средствами?

***

Капитан Соловьёв мысленно составлял рапорт начальству. Рапорт – это первое, что от него потребуют после возвращения на базу. И как в этом рапорте писать? Обеспечивал секретные эфирные переговоры хана Дикого поля с императором? А если сам факт этих переговоров является секретом? Вот же…

- Десятник!

Громкий голос, раздавшийся за спиной, невольно заставил вздрогнуть. Тело сработало на рефлексах. Капитан прямо с места прыгнул в сторону, на лету окутывая себя магическим щитом, перекатился и замер, направив ствол изготовленного к бою пистолета в то место, откуда был слышен голос.

- Ха-ха-ха-ха!

В пустой комнате из облака дыма неторопливо соткалась голова хранителя, которому Песцов дал странное имя: Хоттабыч.

- Ты забавляешь меня, десятник. Ха-ха-ха! – сотрясалась от хохота голова, отчего кончик призрачной бороды елозил по полу.

- Зато меня ты бесишь, - ругнулся Соловьёв, поднимаясь на ноги и убирая пистолет. – Чего хотел?

Хоттабыч тут же стал