-А крови то сколько было, - предался воспоминания о казни тигренок, зная, как больно это будет слышать ламе, - А как вопила твоя мамаша, когда увидела, как башка твоего тупого папаши упала и палач подтолкнул ее к ней поближе. Ох, а глаза то какие были.

-Смотри, - усмехнулся бычок, - в этот раз глазки вон покраснели, а слезки то держит. Молодчик. Может из тебя и выйдет в итоге толк.

-Выйдет, выйдет. И сейчас он это докажет. Раз такой заботливый, и переживаешь, как бы тебя учитель не заругал, за то, что эту пакость жизни учим, то давай сам. Ты у нас по слабее, точно ему сильно больно не сделаешь.

Ламе было очень плохо. Меньше всего он хотел причинять боль и без того уже сильно пострадавшему бобренку. Но, во-первых, если он сейчас этого не сделает, то это произойдет, как с избиваемым, так и еще и с ним в придачу. А, во-вторых, он действительно может это сделать менее болезненно, чем бычара с тигренком.

Десятки подобных воспоминаний, и не только связанные с ним, виделись Сваю. Он чувствовал, как каждый раз страдает лама. Как загоняет свою боль все глубже. Каких усилий стоит ему притворяться, как прирастает к нему эта маска надменности и холодности. Ведь в ответ он ничего кроме проклятий и непонимания не получает. С тех самых пор, как казнили его родителей. И есть только одно существо, которое проявляет к нему нечто, что даже можно назвать дружбой. Даже несмотря на то, как он по отношению к нему себя ведет постоянно. Будто знает, чувствует его истинные намерения.

Последнее воспоминание, самое яркое.

-Насчет Сури, я только за, он представляет особую угрозу, - Амасталь испытывал сильнейшее отчаяние, - Но бобер, он, ты же знаешь, тупой как пробка. И преданный, как собака. Ему ведь без разницы кого и как лупить. Кого скажу того и прибьет.

-А еще он так и не извел в себе мягкости, последнее задание это прекрасно показало, - жестко сказал огромный черный бык, - И иногда я питаю подозрения, что и ты слабость свою еще не изничтожил до конца. Так что это в не ком роде твое последнее испытание. Покажи свою решимость идти до конца, несмотря ни на что. Никакие привязанности не должны тебе мешать. Ну или тебе не место рядом со мной. А где оно, ты и так прекрасно понимаешь. И болото или лес для тебя роскошь по сравнению с тем, что ждет тебя в случае, если я засомневаюсь в твоей верности сильнее. Да, бобер тупой. Но вот ты как раз мне кажешься чрезмерно умным. Что не плохо, пока я знаю, что ты всецело мне предан.

Лама склонил голову. Не спеша. Не выказывая ни малейшего признака той жуткой бури, что бушевала внутри него. Долгие годы притворства дали свои плоды. Маска приклеилась намертво, и даже когда внутри него все горело в жутком пламени нескончаемой боли, накопленной за все это долгое время, он не выдал этого ничем.

-Не сомневайтесь, господин, - сказал он обычным своим голосом, - И извините, что позволил себе эту глупость. Самое обидное, что это ничтожество не стоит того, чтобы у вас вызвать даже тень сомнения в моей преданности вам. Впредь я больше не позволю себе, чтобы что-то вас во мне смутило, в том числе и возражения по поводу ваших решений.

Бык удовлетворенно хмыкнул. Лама знал его слабости, которые он так тщательно скрывал. Его честолюбие, гордыню, желание властвовать. И каждое его слово было выверенно и взвешено, а после сложены вместе так, чтобы вызвать у своего «господина» нужные реакции. И крайне подозрительный бык позволит себе расслабиться. И в отношении ламы допустит ошибку, по поводу его преданности. А тот уже устал. Больше не мог так жить. Ждать подходящего момента, чтобы положить террору быка конец. Освободиться и зажить без надобности притворяться чуждым себе во всем существом.

А еще, это не бобер проявил сострадание на последнем задании. Как раз лама остановил его от того, чтобы убить всех, и оставить в живых тех, кто на самом деле не имел никакого отношения к разборкам быка с его противниками. То с какой легкостью Свай был готов исполнять даже самый жуткий приказ быка, все сильнее пугало Амасталя. Кажется, бобер уже растерял себя прежнего окончательно.

Да, и все же под конец он предаст и насолит быку. Пару сообщений кому надо, и у него вскоре возникнут серьезные проблемы. Только вот ламе он после того, как поймет, кто ему так серьезно насолил, не отомстит. Вряд ли для этого бык решится атаковать Болотного Царя. Да и не по рогам он ему.

Не было никакой случайности. Лама знал, что делал. В том числе, когда шагнул в топь сам.

Свай, пусть и не сразу, пришел в себя. Посмотрел на ламу. Тот слегка склонил голову. Бобер медленно пошел к нему, огибая стоящего спокойно Анчутку.

-Не будет драки, - тихо сказал Амасталь, - Извини, не могу тебя порадовать напоследок. Я очень плохой друг. Самый поганый. Положи уже конец моей жалкой жизни. Этому вранью. Я устал. Бей так, как умеешь, чтобы сразу.

-Да уж, такого идиота, как ты еще поискать надо, - хмыкнул бобер, - Ишь, хитрый какой оказывается. Но так-то я не лучше. Ведь чувствовал все время твое вранье. Но в итоге позволил себе в него поверить. Но, а что мне оставалось. Иначе бы как-то ненароком выдал тебя. Вот и стал твоей тенью отчасти. Чтобы, когда придет время, помочь тебе. Но жестокость во мне становилась все сильнее. Так же, как и боль от порождаемого. Отступить же, значило подставить тебя. Я же знал, что ты не такой, и у тебя есть пределы допустимого. Вот и приходилось за тебя их преодолевать. Или ты думаешь, что я не понимал, что ты и в одиночку бы Сури сгубил? И что единственная причина, по которой я с тобой, что стал не нужен быку, или он чего обо мне удумал, как это у него бывает. Но, как и ты, я устал терзать себя и других. И тем более видеть, как это все сильнее тебя уничтожает. Да и оставался шанс, что ты доведешь дело до конца. Но куда тебе без меня, всегда знал, что оставлю, так ты какую-нибудь глупость сделаешь.

И вместо удара, Свай крепко