и образцом для подражания, на тот момент, стал Остап Бендер, но и того он, после неудачной попытки перехода румынской границы, начал считать идиотом. Нет, саму идею побега он полностью одобрял. Но выбор именно румынской границы, считал полной глупостью. Надежда на то, что румыны его пропустят не раздев до нитки, это была даже не наивность, а явная несуразность и глупость. И авторы, написавшие «Золотого теленка», будучи жителями Одессы прекрасно это понимали. Уж кто-кто, а они не могли не знать пословицу, что, мол, если воробей нагадит рядом с румыном, его дерьмо и до земли не долетит, а сразу окажется в предприимчивом кармане.

И тогда, в его мозгу созрел план, который должен был принести ему все и сразу. И в отличии от своего героя, уголовный кодекс он никогда не чтил, но и попадаться, как бестолковый дилетант, не собирался.

АКАДЕМГОРОДОК. 1967 ГОД.

Очнувшись от воспоминаний и подхватив свой чемодан, он решительным шагом рванул к выходу из автобусной станции.

Пересекая городские улицы, он не обнаружил каких-то существенных изменений произошедших со времени его отъезда. Да, было снесено несколько старых зданий, а на их месте уже высились многоэтажные дома. Лениво, без какой-либо ностальгии озираясь по сторонам, он двинулся к дому, где жили его родители. За прошедшие пять лет он ни разу не дал им о себе знать. Ни разу. А зачем им было знать, что их любимый сыночек смотался из города и все эти годы болтался на Дальнем Востоке, в артели по добыче золота. Да, не по своей воле. Но лучшего места, чтобы скрыться ото всех, и от ответственности в том числе, придумать было невозможно. К тому же, не надо списывать со счетов момент, что позже он напросился в группу по поиску новых месторождений. Денег там платили меньше, но и никаких вопросов, практически, не задавали.

Подойдя к дому, где он жил с родителями, он с удивлением заметил, что возле арки, ведущей во внутренний двор, больше нет поста охраны, который являлся неотъемлемым атрибутом их дворика. Несколько шагов и вот она родная «пристань». Несколько поворотов головы вправо и влево и… и ничего. Ни один мускул не дрогнул и ни что не шевельнулось в его душе. Пустота. Безразличный взгляд серых глаз перемещался с одного объекта на другой. Территория выглядела запущенной: повсюду валялись окурки, не подстриженные кусты разрослись дикой порослью, поржавевшие качели сломаны… Подняв голову вверх, с изумлением заметил развешенное на балконах белье, чего раньше, в их элитном доме, никто себе не позволял.

Несколько лестничных пролётов обшарпанного донельзя подъезда и вот он уже стоит напротив знакомой двери. Резко выдохнув в сторону, он потянулся к дверному звонку. Тишина. Он надавил еще раз и за обитой дерматином дверью послышались неспешные шаркающие шаги. Мгновение и… перед его удивлённым взором здоровенный мужик в майке- алкоголичке и семейных труселях.

«Морда ящиком руки крючья! Настоящий представитель правящего гегемона-пролетария!» — вспомнил Владлен фразу из когда-то просмотренного старинного фильма, и от неожиданности воскликнул:

— Ты кто?!

— Тыкать ты будешь своей Машке, когда будешь хватать ее за ляжку, — грубо ответил громила. — Это ты кто такой? Хрен с бугра нашелся.

— Извините, — спохватился Владлен, — меня долго не было в городе, а в этой квартире жили мои родители. Вы не знаете где они?

— Я-то знаю, а вот почему ты не знаешь? Сынок, хренов. Как зовут?

— Владлен Трофимов. Так где мои родители? — прохрипел гость, теряя терпение. Сейчас у него было лишь одно шибко сильное желание — ткнуть этому фраеру в глаз указательным пальцем, как его научили в артели.

— Паспорт давай! — потребовал новый хозяин квартиры.

— Зачем? — уже разозлился Владлен.

— Если это ты, то для тебя есть письмо и еще вещи! — ответил мужик, перекидывая по борзому спичку на зубах и небрежно почесывая, через трусняк, правую ягодицу.

— Хорошо! Вот он! — и Владлен протянул ему зеленую книжицу, едва сдерживая себя от того, чтобы предварительно не отправить хамоватого дядьку вымыть руки. Тот открыл документ, внимательно посмотрел на фотографию и, естественно, сверил с соответствием залетного гостя. Пока, скорчивший недовольную гримасу, Владлен, нервно постукивал пальцами по дверному косяку, тот проверил еще и штампы о прописке.

— Похоже это ты. Стой тут, сейчас приду, — он отдал паспорт и захлопнул дверь перед самым носом оторопевшего Владлена. Через несколько минут, дверь вновь открылась и мужик передал запечатанный конверт и чемодан.

— Это что? И где мои родители? — спросил растерянный гость.

— На кладбище, — угрюмо ответил мужик. — Год назад в этой квартире умерла хозяйка. Умерла в больнице, вроде бы от рака. Говорят, мучилась страшно. Дом уже давно вывели из фонда райкома и передали в фонд нашего завода. Нам дали ордер. Когда мы открыли дверь на столе лежало письмо и записка. Она просила передать тебе этот конверт и чемодан, если ты придешь. Имей ввиду, если не заберешь чемодан, я его выброшу на помойку. И еще, не вздумай судиться за квартиру! Я все узнал, она моя по закону. Все, прощевай и больше не приходи сюда.

— Подождите! Вы открывали письмо и чемодан?

— Ты за кого меня принимаешь?! — набычился мужик. — Я рабочий человек и у меня совесть есть. Все. Уходи! — дверь перед носом Владлена захлопнулась.

Подхватив еще и второй чемодан, ошарашенный Владлен вышел на улицу, хватанул глоток свежего воздуха, и, усевшись на лавочку, открыл конверт. Все, что там было, так это письмо и тысяча новых рублей. Он узнал мамин почерк и начал бегло «скользить» взглядом по нестройному тексту.

«Родной мой сыночек, кровиночка моя.

Если ты читаешь это письмо, значит ты живой. Я никогда не верила в Бога, но все время молилась, чтобы он тебя хранил и у тебя все было хорошо.