Шрифт:
Закладка:
В гробовой тишине этот звук похож на тот, который я слышу каждый раз, когда откручиваю вентиль «модных кранов» в своей новой квартире. Но что я, блин, могу поделать, если у меня эта особенность с детства — при любой опасности я чувствую такой ужасный голод, что готова заглотить целиком полное меню любого ресторана.
Пока весь дружный серпентарий пытается вычислить источник этих жутких звуков, Лекс моментально его находит. Смотрит прямо на меня, хотя ровно до этой минуты меня как будто вообще не существовала на его орбите. Ну конечно, он как раз точно знает об этой моей «особенности».
— Виктория Николаевна, с вами все в порядке? — как будто даже пытается выдержать официально-вежливый тон.
— А что со мной может быть не так, Алексей Эдуардович? — елейным тоном отвечаю я.
— Ну, если вдруг вы так спешили порадовать меня утешительными новостями с вверенного вам фронта работ, что забыли позавтракать, я готов лично оплатить вам доставку из любого ресторана.
Женский шепот мне в спину хоть и невнятный, но я отчетливо слышу словосочетания «теперь ей точно хана» и «нашей королевишне сейчас отполируют корону». Сначала хочу сделать вид, что не услышала, но когда эти черноротые вороны начинают противно каркать, я резко разворачиваюсь на стуле и громко, чтобы точно услышали все присутствующие, говорю:
— У меня хотя бы корона есть, а что будете полировать вы, когда останетесь без работы и без выходного пособия? Хотя, погодите, кажется… ответ очевиден.
Конечно, я имею ввиду ту самую пошлую шутку, но судя по озадаченным рожам женсовета, они и близко не понимают, о чем речь.
— Виктория Николаевна, ну раз вы воспользовались шансом подкрепиться перед бенефисом… — Лекс вальяжно закидывает ногу на ногу. — Даю вам слово.
— Мне?
— Вам, Виктория, Николаевна.
— Эм-м-м…
Я понятия не имею, что должна говорить. Точнее, я в принципе не знаю ничего о работе, которую, как оказалось, работаю уже несколько месяцев! Как Марату вообще взбрело в голову сделать такую рокировку?! Хотя, все вопросы о поступках мое почти_бывшего мужа давно пора отнести в категорию риторических.
«Сосредоточься, Вика, иначе тебя ждет феерический позор перед толпой желающих как следует его посмаковать! — подстегивает внутренний голос, и от нее беззвучной визгливости на мгновение закладывает уши.
Еще и морда у Лекса такая… довольная. Он как будто точно знает, что я об этой своей должности и «проделанной работе» узнала ровно накануне. Хотя, блин, если Лекс каким-то образом обвел Марата вокруг пальца и выкупил его долю, то у него в «Гринтек» наверняка есть свои глаза и уши. Может, он все это представление затеял специально ради того, что устроить мне эти пять минут позора? И хорошо, если только пять.
— Какие-то проблемы, Виктория Николаевна? — Лекс бросает выразительный взгляд на часы.
— Я… узнала о сегодняшнем собрании только вчера вечером, — говорю ту правду, которая, как мне кажется, может сыграть мне на руку. Быстро захожу в почту с телефона и озвучиваю время, в которое пришло письмо — двадцать один сорок. — Не знаю, как остальные, а у меня есть распорядок дня, которого я придерживаюсь. В том числе, я всегда ложусь спать в десять, потому что встаю в шесть. Когда, по-вашему, я должна была готовиться к сегодняшнему собранию? Ночью? За счет своего сна?
А ведь это абсолютно логично и главное — чистая правда.
Я жду хотя бы какого-то поддерживающего бубнежа от коллег по несчастью, но они все как в рот воды набрали. Поворачиваюсь на них, вопросительно таращусь, предлагая воспользоваться шансом устроить бунт на корабле и выторговать хотя бы пару дней на подготовку, но натыкаюсь только на их перепуганные, заколоченные, как ставни старого дома лица. И еще один неутешительный штрих — все они пришли с горами толстых папок, кто-то даже ноутбук притащил, а одна девушка возраста «прямо со школьной скамьи» притащила штук пять сегрегаторов, как будто готовилась, в случае чего, сооружать из них пулеметный дзот и отстреливаться от нового злого начальника.
«Ясно_понятно». Дал же боженька союзничков.
— Мне нужно взять документы… — в последнюю минуту вспоминаю, что в том письме было сказано, что должны присутствовать начальники, их замы и помощники. Кто-то же должен был делать мою работу, пока я ни сном, ни духом. Это же не целый экономический отдел, а не какой-нибудь… «отдел по поклейке разноцветных стикеров». — Мой зам должен быть в курсе. Я буду готова в конце, когда выступят остальные.
Я не дура, кто бы там что ни думал, а главное — умею быстро схватывать на лету. Да я в школе стихи наизусть учила на перемене за пять минут до урока, и всегда получала одиннадцать балов! Чтобы заговорить Лексу зубы мне хватит хотя бы похватать по верхам. В конце концов, это же просто отчет о работе, а не экзамен с конкурсом в десять человек на место, не станет же он нарочно меня топить.
Или… станет?
— Ваш помощник? — переспрашивает Лекс, и за спиной снова раздается придушенный едкий смех. Что ж, теперь я точно знаю кое-что важное о моих коллегах — этот тот еще гадючник, и лучше сразу не рассчитывать ни на какую поддержку. — Насколько мне известно, эта должность вакантна уже несколько месяцев. Как раз с тех пор, как уволился ваш предшественник и вы лично возглавил экономический отдел. Ничего не хочу сказать, но я впервые вижу, чтобы владелец целых десяти процентов акций лично руководил рабочим процессом. Но уверен, что именно на вашем, Виктория Николаевна, участке работы, самые лучшие показатели. Ведь вы как никто другой должны быть заинтересованы в стабильности и процветании «Гринтек».
Вот же мудак!
Да у него на роже как на футбольном табло огромными красными буквами написано: «Мне все про тебя слили!» Что вообще не удивительно — на фоне грядущей «оптимизации» каждая крыса будет пытаться выслужиться, чтобы сохранить теплое местечко.
— Не хотелось бы вас торопить, Виктория Николаевна, но… — Лекс делает вальяжный приглашающий жест.
Но обвести меня своей расслабленной позой у него не получится. Я хорошо знаю этот цепкий ледяной взгляд. Видела однажды, хоть и на другой роже, но запомнила на всю жизнь. А
