Твою ж троллью жизнь… а я так надеялся, что он не вспомнит. Надо будет подрядить кого-нибудь из студентов, чтоб писали мне эти бесполезные рефераты. Наверняка кто-нибудь захочет подзаработать, а я, в свою очередь, освобожу время для занятий действительно важными вещами. К примеру, пообжимаю какую-нибудь милашку в школьном фруктовом саду. Народ частенько туда бегает, чтобы уединиться.

— Яр, да ну его в бездну! Ты же знаешь, как я не люблю всю эту писанину.

— Знаю, — кивнул парень. — Но если ты надеешься, что я буду писать работу вместо тебя, то обломись — у меня своих дел предостаточно.

— Лаааадно… только давай завтра? Сегодня я собираюсь Пушистика потренировать. Он уже готов охотиться на мелкую живность, так что мы прогуляемся до волшебного леса.

— Одни?

— Да мы по окраинам погуляем, не парься.

Ярик еще несколько секунд сверлил меня взглядом, после чего пожал плечами и вернулся к разбиранию шутихи.

— Если закончишь с Пушистиком пораньше, подваливай в дуэльный зал. Мы с народом хотим немного оглушающие попрактиковать перед завтрашним зачетом.

— Посмотрим! — крикнул я напоследок, после чего вышел из комнаты. Пора тренировать моего астрального защитника.

Волшебный лес находился за пределами замковой территории. Он начинался за последними домами северной части города и простирался на многие десятки километров на север и восток.

Про этот лес ходило множество слухов. Начиная с тех, где говорилось о разных таинственных чудовищах, живущих в непроходимой глуши, заканчивая целебными травами, за которыми постоянно снаряжали целые экспедиции.

Мы с дедом сразу договорились, что Пушистика я буду тренировать именно здесь. Он выделил на карте нужный мне участок и строго-настрого запретил удаляться от него на расстояние больше нескольких километров. Правда, не совсем понимаю, зачем мне это предупреждение — меня и самого не тянуло лезть в глухую часть леса, где деревья настолько густые, что солнечный свет с трудом доходит до земли. И то не везде.

Пришлось немного поругаться с Габером, ведь орк, демона ему в пекло, отказывался выпускать меня за пределы замка. Хорошо хоть я разрешение не забыл, иначе пришлось бы возвращаться обратно в общагу.

После этого пришлось побороться с некоторыми соблазнами. Сегодня проходил второй этап чемпионата Империи по гонкам на ступах, и все собирались на местный стадион. Ко мне раз пятнадцать подходили, чтобы предложить билетик за тройную цену, но я не дал слабину и клятвенно пообещал себе, что схожу на финальный этап, который также будет проходить в Новгороде.

— Фролов! Фроооолов! Фрооолов!!!

Народ шел по улицам в сторону стадиона и вовсю скандировал фамилию местного чемпиона — невероятно высокомерного ублюдка, Константина Фролова. Помню, приезжал этот кадр в Смоленск, чтобы поучаствовать в показательном шоу. Люди купили билеты, пришли на стадион и… никого там в итоге не увидели.

Оказалось, что за несколько часов до выступления великий чемпион решил попробовать орочью тридцатилетнюю настойку. Его предупреждали, что штука убойная, что парочка стопок даже орка вырубить может, но он лишь отмахнулся и сказал, что организм Фролова выдерживал и более крепкие напитки. Да-да, этот чудик любил говорить о себе в третьем лице.

Само собой, ничего он не выдержал. Помощники пытались привести Фролова в чувство, даже лучшую зельеварку для этого приглашали, но так и не смогли ничего сделать — гонщик ужрался, как свинья, а соответственно, ни о каких показательных выступлениях не могло быть и речи.

Представление отменили, деньги людям вернули, но осадочек-то остался. Да и история на этом не закончилась. Спустя примерно месяц, когда Фролов давал интервью «Имперскому Вестнику», он поведал, что в Смоленске его пытались отравить, из-за чего он больше никогда не вернется в этот город. Иными словами, ублюдок внаглую перевел стрелки.

Удивительно, но некоторые принимали его высокомерие с особым восторгом. Считали, что это делает его более привлекательным. Что талантливым людям можно позволять несколько больше, чем остальным. Им же непросто жить под бременем славы.

Только настроение себе испортил, ведь до тех событий он был моим кумиром. У меня даже постер с ним был, он там еще на своей первой ступе, «Искре-1500», красовался. В общем, к черту этого Фролова. Тем более, что и лес уже виднеется, пора готовить фамильяра к охоте.

— Значит так, Пушистик, не отбегаешь дальше нескольких сотен метров. Охотишься исключительно на тех, кто втрое меньше тебя. Мышки там всякие, жучки, в общем, сам разберешься.

— Мя! — фамильяр вытянулся в струнку и с готовностью кивнул.

Я же достал контейнеры с едой и продемонстрировал их кошаку:

— Еда у меня есть, так что добычу тащить не надо. Разве что… если увидишь белку с белым хвостом, сразу зови меня на помощь. Да, и пауков не трогай, договорились?

Фамильяр продолжал смотреть на меня с обожанием. Бездна… он вообще понимает, о чем я говорю, или считывает только общую суть?

— Ты понял, что я сейчас сказал?

— Мя!

— Ну тогда дуй. И приятной охоты.

Не прошло и пятнадцати минут, как довольный фамильяр притащил в зубах мышь. Причем клыки у этой мыши были не меньше, чем у самого Пушистика. Читал я про этих тварей, высовываются из земли и цапают людей за незащищенную часть ноги. Только из-за них люди надевают длинные сапоги, когда идут за целебными травами. Ну и еще из-за двуглавых змей. И из-за прыгучих пауков. Ну и прочих тварей…

— И зачем ты ее сюда притащил?

Пушистик положил добычу перед собой и лапой подтолкнул ее поближе ко мне.

— Мя!

— Ну что там?

Трогать руками мышь не хотелось, поэтому я использовал для этого палочку.

— Вверх!

Тушка тут же взмыла в воздух и оказалась на высоте моих глаз. Посмотрел с одной стороны — ничего, разглядел с другой — только следы от укуса Пушистика. Фамильяр нервно мявкнул, после чего одним прыжком оказался у меня на плече и попытался показать лапой на загривок добычи.

Я аккуратно убрал шерсть, после чего тут же отбросил мышь в сторону и приготовился к бою. Это характерное жало принадлежало всем известному гаду, которого трудно не узнать.

— Твою же мать, Пушистик, мне сейчас только двуглавых змей тут не хватало!

Глава 32

Волшебный лес — 2

Вот уже не думал, что эти гады выползут