Шрифт:
Закладка:
— Пять минут, — отвечаю ему. И злюсь.
Злюсь на себя самого. Потому что слово моё впервые такое пустое. У меня не вышло то, что обещал.
Или всё–таки придётся послушать Интеллект, освоив ещё две частицы? Чтобы носить полноценный браслет с двенадцатью. Понимаю, что устал, но достаю из внутреннего кармана заготовленный браслет.
Сразу на две частицы перескочить — это чревато. Но я рискую.
Сняв прежний, на миг теряю связь с Медведем, становясь ничтожным и слабым человечком внутри коробки. Но следом я надеваю браслет и тут же задыхаюсь от вливающейся в меня энергии. И воображаемые облака со звёздами, которые порой чудятся мне при контакте, теперь не просто впереди, они вокруг меня. Осязаю их круговым зрением, неким иным пространственным восприятием, где не нужно фокусироваться на чём–то, чтобы увидеть. Ты видишь сразу всё.
Такого никогда не было…
Мгновение, и звёзды превращаются в линии. Я будто под шквальным ураганом! Меня относит в пропасть, едва успеваю схватиться за ручки меха наощупь. Как только это происходит, всё моё тело пронизывают тонкие волоски, вызывая острый зуд. А с ним и безумие, которое доходит до грани.
Сознание поднимается выше и выше, спасаясь от воспалившегося эпицентра. И как только сливается с доспехом, превращаясь в него, я чувствую внезапное облегчение.
При этом где–то у меня в животе нечто слабое отчаянно дрожит и корчится от боли. Осознаю, что это я сам. И стоит отпустить ручки, прочувствую всё сполна. А пока боль принимает моё тело, которое привыкает к ней постепенно.
Когда острая боль переходит в тлеющую у меня в могущем животе меха, я могу думать.
А ещё могу понять, как видоизмениться. Осознание приходит, как вера. Это не сложно, нужно просто представить себя больше. Подняться над землёй, не используя турбины. Полететь, не летая.
А ещё вдавить стопами в грунт сильнее. И ещё, и ещё. Так я увеличиваю вес.
Два рывка, и дальше уже туго. Чувствую, как потоки энергии проходят через моё запястье по пальцам и вливаются в мехар.
Мир подо мной уменьшается. Я вижу, как расту. Я осознаю этот факт. И подхватываю его, как мыслимый.
Потому что нет больше ничего невозможного.
Однако есть рамки, потому что эрений в браслете начинает гаснуть довольно быстро. Но это не пугает, с собой есть ещё браслеты. Это просто расходный материал.
Медведь вырастает практически вдвое, дальше уже страшно переборщить. Утолщаются конечности, увеличиваются механизмы, щиты. Уплотняется металл, становясь ещё более прочным. От этого вес машины увеличивается вчетверо, грунт трещит под ногами в процессе, меня вдавливает в почву.
Ращу клинки, уплотняю их. Структура металла меняется, он становится другой, совершенно внеземной, ни с чем здесь несравнимый. Перехожу на крылья и в каждое добавляю ещё по турбине. Теперь их восемь.
Интеллект доспеха проверяет баланс, прогресс, новые возможности. Это всё я вижу на призрачных панельках перед глазами, это всё я чувствую.
А ещё получаю недобрый сигнал от тела, потому что сил в нём не осталось. Лишь только держать ручки.
— Андрей! — Кричит Зотов в эфире, похоже, уже давно. — Ответь!
— Я уже… — говорю сипло и замолкаю.
Что–то обваливается внутри. Меня будто водопадом сносит вниз, и я снова оказываюсь в глухой коробке. Потому что человеческие кисти упали с ручек, прервав контакт.
Не могу пошевелиться. Тело ослабло настолько, что дышать едва получается. Эрений на браслете тлеет, больше половины частиц погасло.
Нахожу в себе силы снять браслет.
Слышу в эфире брань Зотова, но не могу разобрать слов, только тон. А затем сознание проваливается, давая мне полное облегчение…
Пробуждаюсь от глухого стука. Отдалённого, незначительного. Скорее меня разбудила вибрация.
Первое мгновение страшно, ибо я будто в гробу очутился.
Но вскоре начинаю понимать, что сижу в кабине Медведя.
Сколько проспал, не ясно. Но судя по давящему мочевому пузырю, как минимум всю ночь. Открываю кабину механическим рычагом с большим трудом, ибо мышцы едва слушаются. Свет противно начинает бить в глаза, а с ним в мой мирок врываются и звуки.
Под собой вижу несколько мехаров, вокруг ещё показались три боевые машины. Все мне по пояс, такие мелкие. Сбоку очень близко от меня высовывается десантник, знакомое лицо смотрит ошалело. Боец, зацепленный на верёвке с молотком в руке, повис на уровне кабины, я его чуть крышкой не придавил. Тоже мне альпинист.
— Андрюха! — Воскликнул радостно. — Это свой!!
— Заставил же ты нас поволноваться, — слышу из кабины от Зотова вполне спокойное. — Ты где такого гиганта откопал? Папа Медведя твоего что ли? Ты сам как? Что случилось? Почему не отвечал?
Куча вопросов, как жужжание назойливых мух у уха.
— Мне не хорошо, братцы, — признался. — Все вопросы потом.
Я бы с радостью надел кольцо, как прежде и уложил бы исполина, чтобы легко сойти «на берег». Но во–первых, он не будет слушаться теперь. А во–вторых, если я надену сейчас браслет с двенадцатью частицами — определённо помру. Поэтому прошу своих товарищей:
— Помогите спуститься.
Насколько я обессилел понял, когда попытался вылезти из кабины по верёвке. Когда чуть не сорвался, меня подстраховал десантник и мехар. Кое–как спустили.
Примчал полевой врач, осмотрел прямо на земле, замотал головой. На носилках вынесли к проезжей части, куда прикатили повозку. На ней доставили до нашей медчасти.
Мне бы лучше до Корабля добраться, я это понимал. Но дорогу мне явно не перенести.
Лёг пластом на кушетке и потерял счёт времени.
Императрица примчала, похоже, на мехаре, судя по грозовой свежести с её мундира. Молодая взмыленная барышня вызвала у меня положительные эмоции, несмотря на хмурый вид.
Правда озадаченная рожа Зотова, возникшая на фоне смазала эффект романтизма.
— Ты как? — Первое, что спросила, подсаживаясь рядом на корточки.
— Получше, — ответил, пытаясь принять сидячее положение, что вызвало очередную волну боли в мышцах, а ещё головокружение до тошноты, от чего невольно скривился.
— Лежи, не вставай, — проворчала Настя.
Легко согласился. Посмотрел ей прямо в голубые, бесконечно прекрасные глаза.
Война войной. А пришла проведать.
— Видела его? — Спросил я.
— Мы показали, — обозначился Зотов. — Впечатляюще.
— Очень впечатляюще, — согласилась Небесная. — Но какой ценой? Зачем было так рисковать?
— Риска не было, — солгал.
— Хорошо, когда теперь ты встанешь на ноги? — Возмутился Зотов. — По приказу ставки мы отправили два звена ещё в полночь на усиление
