Следовать за человеком, который убил тебя, только ради веры в его потенциал и гений? Ха-ха, Мэйкум, никого не напоминает? Честно говоря, от Саске веяло угрозой, его мотивы мне никогда не были понятны, поэтому, простите, но принимать объяснения Орочимару я не собиралась. Но об этом позже.

— Мэйкум!

Голос Хаято отвлек от мрачных мыслей, я рефлекторно обернулась, но едва увидев побитого мужчину, зажалась. Твою мать, я его чуть не убила. Его под руку поддерживал Хидеки, выглядел не лучше, но не такой развалиной, надо признать. Возраст давал преимущество.

— Ты… в порядке?

Несмотря на дрожь, голос звучал искренним беспокойством. Они все еще смотрели на меня с подозрением, но учитывая, что трансформация тела после снятия иллюзии также отступила, им было проще рассмотреть во мне прежнюю Мэйкум. Не монстра.

— Да, это…

— Мэйкум!!! — громкий крик, полный радости, ударил в ухо. Возникнув буквально из ниоткуда, Каору набросился на меня с объятиями. — Боже, ты в порядке! Прости, что атаковал тогда, да и сейчас… с тобой точно все в порядке? О-о… как же я рад тебя видеть.

Такой радости, конечно, я вообще не ожидала. Но, поборов ступор, приобняла племянника. От него веяло теплом раскаленного в битве тела, запаху пыли и пота тем не менее не удалось скрыть его собственный. Ха-х… Он все также пах, когда я его еще нянчила, а сейчас уже вырос в настоящего мужчину. Которого забрала на поле боя война. Из-за меня…

— Простите, что я втянула вас во все это, — оглянув своих парней, я стыдливо закрыла глаза. — И едва не убила.

— Мы оба натворили много ошибок, но… — вздохнул Хаято, — я рад, что ты вернулась. Что мы все вместе.

— Правда, место для встречи не лучшее выбрали, — подметил Хидеки.

Вот уж точно. Битва продолжалась, особо громкие взрывы и вспышки доносились издалека, где схватку продолжали джинчурики.

— Не хочу мешать столь трогательному воссоединению, но кое-какая проблема осталась, — отвлек нас Орочимару, указывая в направлении древа бога.

Даже не успев увидеть проблему, я поняла, о ком говорил мужчина. Сердце сжалось от испуга, паника моментально вышла на первый план, и я не пыталась скрыть беспокойство.

— Черт возьми, Риндзин.

— Рин… что? — опешил Хаято. — Наш демон? Но…

— Не наш демон. Скорее, наш дед… прадед.

Высматривая Риндзина среди массивных корней древа, не сразу заметила, что родственники смотрели на меня с откровенным недоумением. Я бы сказала, не верили моими словам.

— Вы мне не верите?

— Поверишь тут в такое, — произнес Хидеки, а затем посмотрел мне за спину: — Орочимару, вы смогли снять гендзюцу с Мэйкум. Сможете то же сделать с ним?

Мужчина не сразу отозвался. Он выглядел не то возмущенным, не то удивленным, что к нему обратились просто по имени. Хотя, мало ли, о чем он думал.

— Нет, не выйдет, — сказал Орочимару. — Может, гендзюцу, как я вижу, и не сильная сторона шарингана Обито Учиха. Но мне удалось развеять иллюзию, наложенную на Мэйкум, благодаря проклятой печати.

— И как тогда нам его остановить? — спросила я. — Я чувствую, что он перестал себя контролировать, а, значит, он постепенно возвращается к прежней форме.

— Тогда остается самое простое — убить его.

Убить его? От холода произнесенных слов у меня перехватило дыхание, а самое печальное, что ни Хаято, ни племянники и глазом не повели. Для них Риндзин всегда оставался драконом-демоном, они никогда не общались с ним, не знали его историю. Пусть он и тщеславный недоумок, но я успела привязаться к нему. Да только вряд ли оправданиями удастся уговорить их поступить иначе. Для Хаято, и, скорее всего, даже для Орочимару моя жизнь в приоритете. Тогда…

— Нет, убивать его нельзя.

— Мэйкум, — как к маленькой девочке обратился Орочимару, — ты извини, но…

— Если вы его убьете, умру и я, — жестко констатировала я. — Или ты забыл, что мы с ним связаны? Мы с ним связаны цепями чакры. И он разделил со мной свою чакру, поскольку от моей уже ничего не осталось. Убивать его нельзя и точка. Лучше скажи, как развеять иллюзию.

Не ожидала от себя столько агрессии. И тем не менее, пусть хмурятся и недовольствуют, однако я уже не могу отступиться от Риндзина. Раз договорились идти вместе до конца, то придется идти. Его больше ста лет использовали, как инструмент, обрекли на жизнь монстра. Я не хочу, чтобы он и умер как монстр.

— На пару слов.

Прозвучало угрожающе. Честно говоря, такое обращение разозлило, разговоры лишь отнимали время, да и какой смысл шептаться в стороне? Зная Орочимару, слушать мои возмущения он вряд ли станет, поэтому, зарычав, но проглотив пререкания, последовала его просьбе.

— Ну? — нетерпеливо бросила я.

— Не знаю, что там у тебя произошло с твоим демоном за это время, но ты должна расставить приоритеты. Если убивать его нельзя, это не значит, что ты должна его спасать. Мы на войне, поэтому…

— Давай к сути, что ты предлагаешь?

Собеседника явно удивила моя прямолинейность. Но к делу я перешла не потому, что моментально отринула эмоции. А поскольку знала, что услышу.

— Есть два варианта. Первый, очевидный, убить Обито Учиха, тогда действие гендзюцу прекратится. Но убить его… — он обернулся к полю боя, где против Оцеломбито сражались джинчурики девятихвостого. — Сложно. Второй вариант, временный, это затащить твоего демона обратно в карманное измерение.

— Опять?..

Молчи, дура. Он все равно не поймет твое беспокойство. Но, черт возьми, как же хотелось запротестовать. Дни, проведенные в искаженной реальности, за тренировками и медитациями сблизили меня с Риндзином как ни с кем еще. Мы буквально стали единым целым в духовном плане. А он сумел переступить через себя, свою злость и ненависть, чтобы довериться. И я должна затащить его обратно в ловушку?

— Ясно, — недовольно выдохнула я, вспомнив об одной значимой вещи. — То есть ты не рассматриваешь вариант, что я смогу до него достучаться через духовную связь, через чакру, как ты — до меня.

— Есть риск, что он тебя убьет. Я мог контролировать тебя с помощью проклятой печати, часть моего сознания все еще в тебе, поэтому, если не хочешь, чтобы я повторил попытку…

— Мы также связаны! — меня разозлили его слова, я отмахнулась. — Как ты там сказал при нашей последней встрече? Что я ошибка моего клана? Что я в подметки тебе не гожусь, да и помощь моя тебе не нужна? Так вот, теперь мне