Ночное откровение Нембуса ренегаты слушали не перебивая. Даже Лилия не спала. Мускулистый мужчина с бородой ходил по просторной комнате, эмоционально размахивал руками. После всего, что он узнал от Арктура, его трясло от злости. Временами он замирал, перебирая в памяти детали и моменты жизни. Тогда он задумчиво потирал бороду.

– О таких, как мы, не говорят с больших экранов, нас не существует. Мы – сироты смартполиса. Я родился точно в срок, моя мать сразу сдала меня в комьюнити, ей оставалось жить не больше недели.

– Но это невозможно, все должны обзавестись семьей до двадцати пяти, – перебил Арктур.

– Не все. Силовики и те, кто занимается медицинскими исследованиями, имеют привилегии. Отец учился в академии внутренней безопасности. Не знаю, чем он занимался, но они с матерью явно не хотели детей. Но системе плевать на желания. Они должны были расплатиться по долгам, поэтому на свет появился я. Нас воспитывали круглосуточные няньки в одинаковой форме нежно-розового цвета, с одинаковыми прическами и голосами. Они были добры и ласковы, рассказывали нам, в каком прекрасном месте мы живем. Но это одна сплошная ложь! – Волна гнева захлестнула Нембуса.

– Если бы я знала твою историю раньше, то приложила бы все силы, чтобы попасть в академию безопасности, – заговорила Тайгета. Она все это время стояла у окна и безучастно слушала Арктура и Нембуса. Длинные каштановые волосы прятали лицо девушки. За весь день она не проронила ни слова. Но речь Нембуса ее взбудоражила. – Потому что я не хочу ни отношений, ни детей. Родила бы как твоя мать, чтобы от меня отстали.

– Нет более эгоистичного поступка по отношению к ребенку, – вскипел Нембус и подошел к девушке. – Ты даже представить себе не можешь, каково это – жить в комьюнити с рождения. Мы были словно подопытные кролики.

Малышей-сирот с раннего возраста учили главной миссии – служению смартполису. Нембус попал в небольшую группу талантливых ораторов. Он выступал, читал стихи, умел держаться на сцене и перед камерами. В пять лет мальчик впервые сыграл в рекламе. Он изображал счастливого ребенка, который жил с мамой и папой. Иронично, что в ролике по пропаганде семейных ценностей снялся сирота. В десять он провел первый прямой эфир, в четырнадцать выступал наравне с профессионалами, в восемнадцать стал идеальным солдатом масс-медиа.

Сейчас Нембус тяжело дышал, будто пробежал стометровку. Казалось, он готов наброситься на хрупкую девушку. Леда встала между ними.

– Тише! Успокойтесь. В нашей колонии у каждого есть право решать, как ему жить. – Она бросила многозначительный взгляд на Нембуса, и он отступил. Тогда Леда обратилась к девушке: – Как тебя зовут?

– Тайгета.

– Ты поэтому оказалась в лечебнице?

Тайгета кивнула и виновато опустила голову. Ее постоянно заставляли стыдиться своих взглядов и решений, порицание Нембуса стало последней каплей. Впервые правду о себе девочка рассказала родителям. Они пристыдили ее за то, что ребенок не чувствует в себе материнского инстинкта. Потом она призналась подруге в любви, и ее высмеяли. Когда в комьюнити комендант пытался свести ее с парнем, Тайгета учинила скандал. Она не хотела шаблонную жизнь. Тогда девушку вызвали в центр профилактики, а потом увезли в лечебницу.

– Можно я уйду с вами в лес, чтобы больше мне никто не указывал, как правильно жить? – Тайгета убрала волосы за уши и смахнула слезы.

– Конечно, мы возьмем тебя с собой. – Леда ласково взяла девушку за руку и сжала ее ладонь. У нее никогда не было подруг, теперь в лесу она будет не одна.

Арктур понимал, что не каждый согласится бросить привычную жизнь, смартполис и семью. В душе он был рад даже одному человеку из четырех.

– А тебя как зовут и за что упекли в лечебницу? – спросил он юношу, которого спас вместе с Поллуксом с нижнего этажа.

– Я Хедус[37]. Устроил драку в институте. Не знаю, что на меня нашло. Мне отказала девушка, нашла мне замену, а я вспылил и набросился на ее кавалера. Меня сразу отправили в лечебницу. Сказали, что программа наноорганизмов дала сбой.

– А ты как оказался там? – спросил Арктур светловолосого мальчишку, которого вызволила Леда. По большим испуганным глазам можно было понять, что он до конца не понимает, ни что происходит, ни в какую передрягу попал.

– Я Хамаль. Меня не в чем обвинить, вся моя жизнь – учеба, подработка и комьюнити. Никаких прогулок и лишних встреч, драк или еще чего. Однажды, когда я возвращался с завода, меня схватили, ударили по голове, а очнулся я уже там.

– Ты уверен, что ничего не совершал и не говорил? – настороженно спросил Арктур.

– Да.

– А во время пыток что тебе внушали? По их речам можно понять, каково преступление.

– Меня не пытали, я просто бесконечно летел по каким-то тоннелям, будто во сне.

Арктур задумался. Может ли отдел ПЭ ошибаться, может арестовывать невиновных или вешать на них свои преступления? После всего увиденного в лесу и лечебнице он понимал, что от них можно ожидать чего угодно.

– Я просто хочу забыть все, что было, и вернуться в обычной жизни. – Голос Хамаля дрожал.

– Теперь это невозможно – ты беглец. Твой путь – либо с нами, либо обратно в лечебницу. Можешь остаться в городе, скрываться в заброшенных домах, но рано или поздно тебя поймают. Подумай об этом до утра.

Арктур напрягся: если парнишка решит уйти прямо сейчас, то выдаст ренегатов. Тогда придется его обезвредить, связать и оставить здесь. Или запереть в чулане. Он вспомнил, как Кастор пытался запугать его, чтобы спасти остальных. В груди заныло, будто открылась старая рана.