Волган сжал рукоять ратня на поясе. Вот и настал тот миг, когда докер пустит в ход свое оружие. Бес бы его сожрал, именно сейчас, когда он собрался проведать, в этом Этли уже не сомневался, логово изувера. Но не отступать же теперь, хорош же он будет!

- Тебе бы поднабраться уверенности, Волган, хотя можешь поплакать, вдруг поможет.

Этли улыбнулся, кривой уродливой улыбкой. Он уже готов был выдернуть корд из ножен, подпускать здоровяка ближе – опасно. Но тут раздался голос Руди:

- Я вам не помешаю, друзья?

Никто не ответил цирюльнику. Волган и Этли буравили друг друга взглядами.

- Волган, - продолжил Руди, - мы давно знакомы, и я готов поручиться за Этли, он не имеет никаких видов на Лавену.

Докер скосил взгляд на цирюльника.

- А уж Лавена, тем более, - вновь заговорил Руди, - ее любовь к рассказам Этли – не более, чем женское любопытство. Ты мне веришь?

Докер засопел, прожег Этли взглядом и ответил:

- Тебе верю.

- Давайте, как-то решать эту проблему, - Руди обернулся к Этли.

- Позже, - холодно произнес Этли, не отрывая взгляда от докера. – Если, захочешь драки – будь по-твоему, если мира – я согласен.

Волган неопределенно хмыкнул, плюнул на под ноги и поднялся по ступеням в таверну.

- У меня дело к тебе, Руди, - не давая цирюльнику опомниться произнес Этли. – Мы с Таштагом, хотим навестить один заброшенный дом, возле дома Злотаря, того ременщика у которого дочь убили, ты с нами?

Руди вздернул брови, вздохнул и ответил:

- Нет, Этли. Мне хватило прошлого раза, до сих пор на душе неспокойно. Извини, но на такое я больше не соглашусь.

- Ладно, - Этли пожал плечами.

Наконец-то, появился Таштаг:

- О! – воскликнул он. – Лучшший лекарь Киерлена, ссколько клизм сегодня ссделал?

Руди улыбнулся:

- Ни одной, зато отрезал язык через-чур болтливому пациенту, пока он спал. День за зря, вот если б подвернулся второй.

Да, что ж у нас за компания такая, с горечью подумал Этли, все собачатся друг с другом. И не давая обмену подколками перерасти в ссору, он бросил Таштагу:

- Нам пора.

Они с орком зашагали по темной улице, а Руди смотрел им вслед. Брови цирюльника приподнялись, словно он сам себе сказал нечто необычное. Затем, закусив губу, Руди задумчиво потер острый подбородок.

***

Волган доел ужин, глотнул травяного чая и посмотрел на жену, убирающую со стола.

- Зря я тогда, на переправе так, не подумав брякнул, - прогудел докер. - Другое б что, поумнее.

- Ты спас меня тогда. А то, что о другом я кручинюсь…

- Кручинься по кому хочешь, сколько лет вместе, а детишек нет. Куда душа моя после смерти направится?

- Опять ты про свою общину.

- Опять, в Окицу надо съездить. Покаяться перед отцом-наставником, в ноги ему пасть.

- А меня здесь бросишь?

- А ты Этли попроси, - усмехнулся Волган. – Пускай, он о тебе позаботится.

- Я уже говорила, не в чем тебе будет упрекнуть меня, как жену, - она села рядом за стол. – И при чем тут Этли?

- Да загадал я сегодня, схватиться с этим болтуном. Если, я одолею, значит нет на мне вины, не гневается на меня Триединый, если же он – все едино, душа моя в Бездну, к бесам попадет.

Заметив встревоженный взгляд жены Волган усмехнулся:

- Да цел он, ушел куда-то, со своим дружком-орком, дела у них – у душегубов. Мы уже хотели сцепиться, но тут появился Руди, сказал мне – какая ты хорошая жена.

- А другого повода ты не нашел, кроме меня?

- Так он, аж подпрыгивает, как о тебе речь заходит.

Волган хохотнул. Затем помрачнев добавил:

- Не нравится он мне, хлыщ этот. С байками своими, делами какими-то темными, за занавеской вечно бумажками шуршит.

Он взглянул на жену. Лавена сидела с отстраненным видом.

- И с тобой мы, чужие.

- Да мы всегда и были чужими.

Волган печально кивнул.

- Может со мной съездишь, в Окицу? Вдруг понравится тебе, в общине-то нашей.

- Нет, - Лавена покачала головой, - кто я для них – чужачка, развратница. Что там меня ждет?

Волган помолчав, добавил:

- Страшно мне, страсть. Душа ведь бессмертная, на муки вечные, в Бездну-то.

Не ответив, Лавена поднялась, собрала грязную посуду и пошла на кухню.

***

Этли и Таштаг напряженно всматривались в окна заброшенного дома.

- Говорю тебе, там мелькнул свет, вон в ближнем окне.

- Шшутишш, я ничего не видел.

- Смотри внимательней, вон опять!

В щелях между досками на окне мелькнул свет.

- Точно, ну пойдем посстучимся.

- Ага, так они тебе и отворили. Нет, тут надо искать другой вход.

Стараясь не шуметь, они обошли дом кругом.

- Двери заперты, окна заколочены. Давай, дверь выссадим?

- Да тут вся улица сбежится, нам это ни к чему.

- Нам сскрывать нечего, уссложняешшь ты вссе. Тут нашш клиент пропал, вот и ищщем его.

- А клиента этого мы сами и приволокли сюда. Сложнее тут у нас все, это тебе не Оркейн, так что давай без шума.

- Вот и ищщи вход, как найдешшь, я не подкачаю.

Этли задумался. Ломиться в дверь или окна – шумно, мало того, что соседи сбегутся, так еще и тех, кто внутри спугнуть можно. Но если, для всех дом необитаем, значит есть у него и другой вход, которым пользуются те, внутри.

- Знаешь, - шепнул он. – Я с той стороны какую-то пристройку видел, пойдем глянем еще раз.

Таштаг пожал плечами. Хлипкая постройка притулилась у стены дома. Хлипкая, высотой едва ли Этли по пояс, напоминающая небольшой сарай. Этли потянул дверь, но она была тоже заперта. Он вынул корд, всунув оружие в щель между дверью и проемом провел вверх. На середине лезвие уперлось в засов. Этли попытался сдвинуть его, стараясь не шуметь, но ничего не вышло.

- Любишшь ты ковыряться, - прошипел Таштаг. – Дай мне.

Он отстранил Этли, всунул в щель какую-то палку и навалился на нее. Раздался треск и дверь с сорванным засовом отворилась.

- Бес тебя раздери! Не шуми!

- Поздно уже, - вынимая скимитар плотоядно ухмыльнулся Таштаг.