Шрифт:
Закладка:
Подполковник Квон знал, что после такого его лишат должности, ведь именно об этом его и просили. С самого утра, когда электронная почта доставила ему нечто, равносильное пожеланию скорой смерти и плевку в уже вырытую могилу. Главе органов внутренних дел давно приказали накалить ситуацию до предела, а этот случай лишь сыграл этому желанию на руку. Люди начали войну в день своего появления. Язык фолка повернулся сказать единственные в своей жизни слова правды. Хён Сок мог бы выжать из него больше, но оно от него не требовалось. На рассвете всех дней были люди, и даже фолк это понимал.
Четыре года назад случилось нечто куда более значительное для Хён Сока, чем падение Ньюэры. Тогда его вызвали в министерство внутренних дел, усадили в кресло и за чашечкой кофе ввели в обновлённый курс дел. Хён Сок попросил эспрессо без сахара. Секретарь наклонился к нему и прошептал на самое ухо:
— Вы, верно, совсем не понимаете, зачем нужно пить кофе. Оно должно быть вкусным. В приличном обществе Вам подобного бы никто не простил. Ради Бога, даже если Вы следите за фигурой, используйте хотя бы подсластитель.
Он говорил, но его мнения не спрашивал никто. Ни один за тем столом и не заметил того, как не знающий границ секретарь высыпает пакетик с сахарозаменителем в его чашку. На бейдже значилось имя. Эндрю Арно. То был секретарь, что не мог справиться со своей главной задачей — научиться различать подсластители и прочие добавки в кофе. Дело было лишь в том, что тогда он ещё не встретил официантку из «Холи Белли». А Хён Сок до той брошенной ненароком фразы и не желал думать о том, что что-то в этой жизни должно доставлять ему удовольствие.
У Хён Сока не было времени узнавать, что именно и зачем сказал секретарь Арно, но другое ему донесли без особого труда. Обстановка между людьми и фолками накалялась с их первой встречи. Если кто и не замечал конфликта, то было по собственной же прихоти. Нет, фолки не желали людям смерти и не молили их убраться, но всё чаще голоса их народа звучали на митингах и шествиях против настоящих порядков. Волнения проходили от одного селения до другого, возносились к Сварогу, там же и затухали. Дато Конон утверждал, что поход на людей военным шествием никак не удовлетворит его интересов, а желала его душа лишь одного — как бы скорее адаптировать фолков под вечно меняющийся окружающий мир. Люди ломали его под себя, и ту же привычку невольно внедрили в умы младых фолков. Но такая глобальная смена общественного мировоззрения просто не могла пройти незаметно. Слишком стремительно сказки о великих Талахугдах переросли в возможность познать мир через науку. Сам человек привыкал к этим переменам тысячелетиями. Фолки оказались вынуждены стерпеть все изменения за одно лишь столетие.
На том и закончили — подполковник Квон обязался докладывать обо всех волнениях, пляшущих среди людей и фолков, лично министру внутренних дел, избегая лишних проволочек с начальником Управления организации деятельности уполномоченных по делам межрасовых коммуникаций. Министр приказал хранить их непрекращающиеся исповеди в тайне от коллег и общественности, только вот Эндрю Арно ни в ту, ни в другую группу не входил. По личным причинам глава органов внутренних дел решил дозволить ему вникнуть в подноготную, а Хён Сок и не желал возражать. Ещё тогда он понял, что этот парень видит в межрасовых коммуникациях нечто, что от его взора скрыто. И вот теперь эту загадку ему удалось раскусить — Эндрю понимал фолков, как фолков, но не как людей. Хён Соку же было неведомо то, какие причины могут заставить его относиться к ним снисходительнее. Даже когда его упросили самолично лишить себя поста, он не возражал. Никому, и даже ему самому, не светило избавление от лап всепоглощающих завышенных требований. По какой мере Хён Сок измерял себя, такой отмерял и другим.
Бывший подполковник Квон не справился потому, что не смог предотвратить назревающего конфликта. Начальник УОДУПДМК не уследил за недостатком знаний и соответствующей ему ответственности. Но руководителя нельзя так просто убрать: чем выше голова, тем сложнее добраться до шеи. Повесить же Хён Сока не составляло никакого труда. Он был уволен на потеху всем от людей и до фолков, единственная разница состояла в том, что одни должны были реветь и мужаться, а другие восторгаться. До кого-то из членов ПОПДМК снизойдёт повышение, а его рабочее место выделят прошедшему квалификационные тесты фолку. По крайней мере, план обещал быть именно таким. Давняя проблема, решением которой так долго занимался Хён Сок, вдруг обнаружила свой ответ за его же счёт. Фолки наконец получили свои заслуженные рабочие места.
Ещё четыре года назад подполковник Квон был согласен распрощаться с должностью ради всеобщего блага. Успокоение одним, побуждение к действиям другим, последний рывок для министра. Каждый получал то, что хотел. Каждый, кроме самого Хён Сока. С его отчаянием ему не мог помочь справиться и последний выезд, в рамках которого он ещё в должности подполковника выполнял свои обязанности. Теперь он должен был передать их кому-то. Этим кем-то должен был стать Эндрю Арно. В новом мире каждый стал что-то должен.
— Вы можете идти. Мы рано закончили, выезд будет только через час. — Хён Сок более не раздавал приказов. Сейчас он мог лишь просить одолжения и упрашивать к себе прислушаться. — Купите своим возлюбленным и детям что-то стоящее.
Сотрудники ПОПДМК разошлись, кажется, придав совсем иное значение тому, с какой воодушевлённой улыбкой подполковник Квон выдавал им поручения. Никто не заметил ни оледеневших слёз, ни вдруг возникшей хрипотцы в голосе. Им было всё равно, главное, что переговоры прошли успешно. Ведь настоящий фолк просто не мог возразить ничего против слова человека.
— Хён, что с тобой? — Эндрю оказался единственным, кто прислушался к тревожному биению его сердца. Впрочем, ничего другого от друга Хён Сок и не ожидал. Именно поэтому он и подходил на роль нового подполковника. — Дато выглядит довольным, а вот ты словно смерть увидел. Стал белее любого фолка.
Хён Сок
