когда поздно вечером, оставшись совсем одна, в чужом доме, без поддержки тетушки и подруги, наедине со своим страхом, Анни подошла к зеркалу и долго смотрела на себя. Она, всегда смелая и рискованная, с трудом в данный момент справлялась с этим чудовищем — страхом. Глядя на себя, она повторяла снова и снова «Я справлюсь». Усталость, накопленная за день напряженного противостояния своим истинным желаниям и попыткам стойко играть взятую на себя роль, наваливалась на плечи и усугублялась количеством выпитого шампанского, которое ей сейчас так мало помогало. Она вздрогнула, когда в дверь бесшумно вошел граф и каждый его шаг, приближения, гулко ударял прямо в сердце. Как бы она не старалась совладать с собой, глаза распахнулись ужасом.

— Аня — тихо позвал он. И голос его был нежен и ласков. — Я мужчина, но мне кажется, я понимаю, что ты сейчас испытываешь… Может тебе нужно привыкнуть ко мне? Будь со мной честна, я удовлетворю любую твою просьбу, твое желание.

Набежали слезы, и она хваталась за воздух, чтобы не разрыдаться. Волна признательности пошла от её сердца к графу, взамен на его понимание и такт, но она в глубине души чувствовала, что если не сможет сейчас переломить себя, то не сможет никогда. И хаотично искала слова, чтобы выразить понятно свое смятение и чувства, в которых с трудом разбиралась сама. И вот, пытаясь находить нужные слова, она медленно стала объяснять свое смятение.

— Я. Я. Я боюсь. Простите граф. Я ничего не знаю, я не сведуща и инстинкты мне ничего не подсказывают. О…, дева Мария! — Она закрыла лицо руками. — Помогите мне, я буду очень прилежно учиться. Но… — и не смогла дальше продолжить.

Граф терпеливо ждал и чутко старался уловить каждую нотку в её интонации. Слова были ничто, интонация выдавала истинные мотивы происходящего. — Но, что, Ани? — переспросил он и обнял её за плечи.

— Лучше пусть все сразу, чтобы потом стало легче, я хочу все принять сейчас, я доверяю вам во всем.

Отто фон Махель по-отечески гладил её волосы и сдерживал свой тяжелый вздох. Не так, совсем все не так происходило у него с покойной женой и слова молодой жены только лишний раз доказывали ему, как глубока пропасть между любовью и её реальными чувствами. Какую глыбу ответственности возложил он на свои плечи и сколько это потребует от него неимоверно много сил!

ГЛАВА 29

На утро Анни проснулась одна. Отто фон Махеля рядом не было. Но эту ночь она помнила хорошо. Все произошло не так ужасно, как ей представлялось и, этим утром, её душа словно вырвалась из тесной клетки, в которую она мысленно себя загнала. Граф был настолько нежен и внимателен, чуток и ласков, что ощущение одиночества и то, что всеми покинута, заменилось ощущением обретения надежного тыла за спиной и защищенности. Она обрела рядом верного, родного человека, который будет дышать рядом с ней, помогать во всем и поддерживать, потому что он любит не той любовью эгоиста, а заботливой, преданной, тихой и всепрощающей, похожей на любовь Господа нашего, безусловной любовью.

Отто фон Махель зашел в комнату уже одетый в костюм и для него была важно знать, в каком настроении проснулась его супруга. Анни потянулась к нему еще в полусонном состоянии, и гнетущая тяжесть напряжения между ними окончательно испарилась в воздухе. Оковы скованности рухнули. Граф получил надежду, а Анни мудрого друга. Им будет комфортно вместе всегда. Это почувствовалось интуитивно и это радовало.

Поцеловав её в щеку, он решил не быть долго навязчивым в своем внимании. Он мог бы сегодня и завтра не заниматься вопросами бизнеса и оставаться дома с молодой женой. Но зрелая мудрость подсказала, что его чрезмерная обходительность и заботливость так же сейчас будет неуместна, ей нужно время для того, чтобы привыкнуть к новому дому, и к мужчине, ставшим её супругом.

Никто не подумал о том, что может омрачить начало семейной жизни. Когда Анни спускалась по лестнице в столовую для завтрака, её с ехидной улыбкой встретил Томас фон Махель. Она хотела вернуться в спальню и попросить камергера принести завтрак в комнату, но никого рядом не обнаружила и потом, она не успела. Молодой отпрыск знатного рода, очень быстро оказался рядом и очень близко от её лица сверкнули его карие глаза с нескрываемым похотливым интересом. Его пальцы больно впились ей в запястье и её рванули к себе, она упала ему на грудь, успев только закрыться своей свободной рукой. Его рука нашла её грудь и сильно сдавила пальцами. Анни от неожиданности ахнула.

— Есть потенциал — услышала его слова.

С силой оттолкнувшись, она чуть не упала сзади на лестницу, успев схватиться за перила. В ней вспыхнула такая сила негодования и ужаса, смешанного с чувством противности. Краска прилила к лицу. Как гибкая пружина, она вскочила на ноги и размахнувшись, ударила его по щеке. Ответ последовал так быстро, тут уж он не ожидал.

Первым её порывом было убежать к себе в спальню. Она даже поднялась на несколько ступенек вверх. Ее догнала здравая мысль. Она сейчас такая же хозяйка в этом доме, как и он и бегать как мышь от кота она не должна. Обернувшись, с вызовом она бросила на него гордый взгляд и стала уверенно спускаться к столу. Пройдя мимо, он наградил её снова ехидной улыбкой и увязался следом за ней. Сели к столу. Она еще не привыкла к утонченно убранному сервированию стола. Прекрасная посуда, красиво нарезанные овощи, живописно разложенная на блюдах еда, выпечка и миниатюрный серебряный кофейничик с горячим кофе. С тетушкой они всегда жили просто, не замысловато. По центру ставилась простая еда, чаще это была каша или варенные бобы, горох и каждый накладывал себе порции на тарелку. Из напитков были настойки, чай, молоко, реже тетушка варила брусничный кисель, когда их угощали знакомые ягодами. Не долго она рассматривала и любовалась убранством стола. В её адрес снова понеслись наглые издевательства праздно проводящего свои дни отпрыска.

— Ну, что… папик остался доволен сегодняшней ночью?

Анни сердито взглянула на него, но решила промолчать. Только аппетит, под тяжелым взглядом неприятного соседа медленно улетучивался вон.

— Давай мы с тобой договоримся