Шрифт:
Закладка:
– Дэвид?
Ответа не последовало.
Уолстейн осторожно ступил в полутьму. Каждый шаг, хотя он и старался не шуметь, отдавался глухим эхом. В конце длинного ряда стойл, где когда-то доили коров, в щель приоткрытой двери пробивался дневной свет. Из глубины доносились звуки старого доброго рока.
– Дэвид? – Уолстейн машинально потянулся к карману пальто. Пройдя мимо стойл, он еще раз позвал своего подопечного.
И снова не услышал ответа.
За спиной у него что-то стукнуло. Уолстейн резко повернулся, но никого не увидел. Ветер, играя с дверной створкой, бросал ее из стороны в сторону. С желоба для сена свисали пучки соломы. Порыв прохладного воздуха коснулся лба Уолстейна. Немного успокоившись, он расслабил пальцы в карманах.
– Дэвид, это доктор Уолстейн. Мне нужно тебя проверить, помнишь? – Он медленно двинулся вперед. До двери, из-за которой пробивался свет, оставалось не более двадцати футов. – Если ты занят, я могу подождать снаружи, в машине.
Обе створки с грохотом захлопнулись, и доктор оказался в полной темноте. Выхватив из кармана тазер, он направил электрошокер в сторону дверей и нажал кнопку включения. Шесть зеленых огоньков показали полный заряд.
Отчетливый звук быстрых шагов заставил его повернуться налево.
– Уф, Дэвид… – Уолстейн глубоко вздохнул. – Я… я даже не слышал, как ты подошел.
Доктор сделал шаг назад, споткнулся о моток проволочной сетки и тяжело грохнулся на пол. Отдуваясь, он перекатился на бок и вытащил из кармана левую руку. Воткнувшись в ладонь, с нее свисал шприц для подкожных инъекций. Доктор поднес его к лицу. Поршень прошел почти всю длину цилиндра, из чего следовало, что он ввел себе – учитывая разницу в массе тела в пользу Дэвида – сверхдозу успокоительного. Странно, но его это не встревожило.
В щель между неплотно прилегающими досками протиснулся солнечный луч. В пронизывающей темноту световой дорожке кружились миллионы пылинок. Лежать в темноте было не так уж и плохо, вот только дышалось труднее. Засыпая, Уолстейн моргнул и немеющими пальцами нащупал иглу, чтобы вытащить ее из ладони. Руки обмякли, как у марионетки, и он рассеянно уставился в никуда. Полумрак над ним сдвинулся, и в пыльной пустоте амбара блеснули два глаза, смотревшие на него со знакомого лица – лица Дэвида Клэрмонта.
Или нет?
Довести эту мысль до конца Уолстейн уже не смог. Минуту спустя он не смог бы даже вспомнить, приходила ли ему в голову какая-нибудь мысль. Доктор вдруг почувствовал, что его поднимают. Как же приятно, когда тебя несут на руках.
– Дэвид… ты… не… – Он едва узнал собственный голос, но это потому, что рот был прижат к чьему-то плечу.
Доктор уткнулся в изношенную ткань куртки и, как засыпающий ребенок, закрыл глаза. Свет погас.
* * *
Через тридцать минут после того, как доктору Уолстейну разрешили проехать на ферму Клэрмонтов, помощник шерифа Оуэнс пропустил выезжающий седан, узнав твидовую кепку, которую доктор надвинул до бровей. Другой помощник шерифа, Боулз, заглянул в салон, когда машина, проехав мимо него, свернула на асфальтовое покрытие. Оуэнс отметил имя доктора в планшете и проводил взглядом седан, понемногу набирающий ход на сельской дороге.
Ни один, ни другой не заметили выглядывающего из-под крышки багажника краешка пальто доктора. Правда, хотя стекла были затемненные, вид скомканного одеяла на заднем сиденье почему-то отпечатался в памяти у Боулза. Но дальше этого дело не пошло, потому что у помощника шерифа зазвонил телефон. На дисплее высветился номер его новой девушки, и обо всем прочем Боулз моментально забыл.
* * *
Вскоре после ланча ей позвонили из лаборатории. Этого звонка Прюсик ждала, и теперь в ее распоряжении были веские улики: в найденных в квартире банках для консервирования находились человеческие внутренности. Она надеялась получить хотя бы предварительный результат анализа ДНК, чтобы сопоставить его с имеющимися образцами ДНК жертв, и уже потом отчитаться перед Торном, но на это требовалось еще семьдесят два часа, а столько времени у нее не было.
Войдя в кабинет управляющего директора, Прюсик с удивлением услышала голос Говарда по громкой связи. Рядом со столом Торна стоял охранник.
– Что, во имя всего святого, это значит?
Торн с такой силой швырнул на стол свою лучшую чернильную ручку «Монблан», что та подпрыгнула. На шее у него вздулись вены. Он бросил на стол факс, и листок соскользнул на пол. Прюсик подобрала бумагу – это было подписанное ею предписание.
– О чем ты только думала, Кристина? Ждала, пока Говарда не будет в офисе, чтобы провернуть этот фокус?
Прюсик опустила глаза, пытаясь сосредоточиться и найти нужные слова, которые никак не шли на ум.
– Нет, Роджер… Нет, сэр. Все мои действия были следствием полученной новой информации и улик, обнаруженных в заброшенном здании в Делфосе по адресу Готорн-бульвар, тринадцать семьдесят один, квартира три-си. Я звонила вам, сэр, тогда же и пыталась объяснить… – Она повысила голос, чтобы слышал и Говард, все еще остававшийся на связи. – Брюс, если ты хочешь посмотреть квартиру, мы можем…
– Посмотреть? – Торн бросил в ее сторону газету. – Почему бы тебе сначала не посмотреть вот это? Будь добра, объясни.
Прюсик пробежала глазами первую страницу свежего номера уиверсвиллской газеты с сообщением о постановлении суда освободить Дэвида Клэрмонта под залог.
– Вы имеете в виду условия освобождения Клэрмонта? – Сердце застучало быстрее.
– Ты чертовски хорошо понимаешь, что я имею в виду! – На лбу у Торна пролегли бороздки морщин. – Говард уже подтвердил, что именно ты организовала все это. Что ты заверила прокурора Грея в поддержке Бюро этого решения освободить подозреваемого. Бог ты мой, Кристина!
– Роджер, если ты дашь мне минутку, я все объясню. Мы получили новую, важную информацию, касающуюся Дональда Холмквиста, брата-близнеца Дэвида Клэрмонта. Эта информация даст ответы…
– Ну, раз уж так, то тебе не составит труда объяснить мне это!
Третий документ полетел в ее сторону, и на этот раз Прюсик поймала его на лету. Это была ориентировка на объявленного в розыск Дэвида Клэрмонта, обвиняемого в трех убийствах и похищении доктора Ирвина Уолстейна, назначенного судом психиатра, который пропал с фермы Клэрмонтов после приезда туда для запланированного медицинского осмотра.
Прюсик ахнула и, потеряв дар речи, опустилась на стул.
– Раз уж ты затрудняешься подобрать слова, говорить буду я. С этого момента ты освобождаешься от своих обязанностей. Я отстраняю тебя. Считай, что находишься в оплачиваемом отпуске – пока. И скажи спасибо – за то, что ты устроила, я мог бы забрать у тебя значок. И не на время, а навсегда. В лаборатории о твоем отстранении уведомлены. Твои распоряжения больше не выполняются. – Торн снял очки. – Какими бы мотивами ты ни руководствовалась, сейчас они неважны. Прибереги их для слушаний по административному увольнению.
Прюсик с трудом сглотнула и каким-то образом обрела дар речи.
– Для освобождения Клэрмонта под залог есть совершенно логичное объяснение. Если позволите, я объясню. Это важно.
– Какие еще объяснения! – Торн покачал головой и возмущенно фыркнул. – Ты не имела права выкидывать такие трюки. Подписывать предписание по столь важному вопросу от имени Бюро. Освободить подозреваемого в убийстве? Этому просто не может быть оправдания. – От избытка чувств лицо его раскраснелось. – «Полная поддержка ФБР…» – ты с ума сошла? Тебе повезло, что я не увольняю тебя прямо сейчас. В любом случае в данный момент у меня связаны руки. Больше я ничего не могу для тебя сделать.
Понимать это следовало так, что в Вашингтоне о случившемся уже известно. Торн просто выполнял указания сверху.
– К твоему сведению, шериф Макфэрон участвует в поисках Клэрмонта, которые ведутся сейчас в Южной Индиане. Я прав, Брюс? – Торн повернулся к микрофону на столе.
– Он только что позвонил мне, – послышался голос Говарда. – Говорит, что проверяет информацию от человека, вроде бы опознавшего Клэрмонта по полицейскому портрету.
– Понимаю, сэр, у вас могут быть связаны руки, – сказала Прюсик, –
