– Смотри-ка, полицейский сканер, – удивился он.

Мужской голос говорил о женщине, агенте ФБР по имени Прюсик, идущей пешком к парку Эхо-Лейк.

– Поняла, – сказала диспетчер. – Передам шерифу Макфэрону. Конец связи.

Водитель добавил газу и посмотрел на Дэвида через зеркало заднего вида.

– Что ты сказал?

Клэрмонт ничего не сказал, но имя агента узнал.

– Не лги мне. Это она привязалась к тебе из-за всех тех девчонок? – Он вдруг повернулся и перегнулся через сиденье. – Ты говорил обо мне с этой цыпочкой из ФБР? – Горячее дыхание коснулось лица Дэвида. Водитель не смотрел на дорогу, и, похоже, ему было наплевать, куда летит автомобиль. – Не думай, что я тебя не раскусил, брат. Ты же простак.

Он бросил взгляд вперед и снова обратился к Клэрмонту. Лицо его в одну секунду совершило удивительный переход от ярости к радости – щеки растянулись в стороны и вверх, обнажив в уголках рта кончики пожелтевших зубов. Перед Дэвидом был другой человек.

– Бывало так, что гонишь и едва сам за собой успеваешь? Так, что едва начал, а уже готов свернуть себе шею? А? – спросил он тоном легкомысленного мальчишки и тыльной стороной запястья хлопнул Клэрмонта по плечу, как будто между ними не случилось ничего плохого. – Взять верх – с этим ничто не сравнится, верно, брат?

Он покрутил шеей из стороны в сторону, громко похрустев позвонками, а потом поскреб тыльную сторону левой руки.

– Только представлю, как она бежит по лесу, так мурашки по всему телу.

Дэвида словно ножом полоснуло по животу. По щекам потек пот.

– Оставь меня в покое! – закричал он. – Оставь их в покое!

Водитель снова перегнулся через спинку сиденья и схватил Клэрмонта за горло.

– Скольким еще копам ты рассказал? А? Только той фэбээровке? Кому еще?

Он отпустил Клэрмонта и добавил газу на повороте. Дорога шла на восток, к парку Эхо-Лейк. Теперь у него появилась другая цель. Лежа на заднем сиденье, Дэвид пытался освободиться от стягивающей запястья бечевки. Он знал, что должен сделать что-то, чтобы видения больше не повторялись. Он знал, что должен каким-то образом остановить убийцу.

Машина остановилась, и злодей, словно уловив крепнущую решимость Дэвида, снова набросился на него, сжал пальцами горло.

– Мать говорила мне, что ты умер. – Он сжимал пальцы все сильнее. – Ты ведь давно это планировал, да? Планировал завалить меня.

Глаза закатились. Свет померк. Очнувшись, Клэрмонт вывернул шею, хватая ртом драгоценный воздух. Вверху кружилась потолочная панель. В голове громыхали только что услышанные слова – его собственная мать сказала, что он должен был умереть.

– Иногда мне кажется, что ты вообще не понимаешь, что я имею в виду, – дрогнувшим голосом произнес водитель. – Как будто мне не было жаль и все такое. Как будто я не старался. Быть больше похожим на тебя.

Глядя на печальное лицо близнеца, Клэрмонт не видел ни гнева, ни злости. Казалось, он скорее печалился и скорбел, чем думал о том, чтобы поквитаться. И никого ближе брата у него не было.

– Мы привыкаем к своим бедам, верно? – По щеке человека за рулем скатилась слеза. Словно придя к какому-то заключению и преисполнившись решимости, он подался вперед. Словно и не было братства крепче.

Не в первый уже раз Клэрмонт испытал странное ощущение дезориентации, сопровождающееся эффектом удвоения. Он увидел себя сидящим впереди и бормочущим что-то, сознавая при этом, что там не он, а другой, и одновременно поднявшийся откуда-то из глубины стыд заставил его открыть рот. Водитель повернулся. Клэрмонт сел и выпрямился. Не произнеся ни слова, водитель достал из кармана камешек и положил его на услужливо высунувшийся язык брата.

* * *

Двадцать три девочки шести-восьми лет гонялись друг за дружкой по подстриженной лужайке перед зданием рекреационного центра парка Эхо-Лейк. Наставницы быстро собрали их и отвели в помещение. Арлин Гринвальд, руководительница скаутов, не хотела рисковать после того, как узнала о побеге Дэвида Клэрмонта. Немного успокаивало то, что прямо напротив рекреационного центра находился домик рейнджера. Тем не менее она обзвонила родителей девочек, чтобы обсудить, не лучше ли перенести мероприятие на другой день. Часы уже показывали половину пятого, и ее беспокоило, что мисс Прюсик до сих пор не появилась.

Собравшись в центре комнаты, девочки слушали объявления по отряду, и только Мэдди, отделившись от группы, пробиралась вдоль дальней стены к двери. Выскользнув наружу, она спустилась к кромке воды. После смерти сестры, Джули, ей было трудно находиться с людьми, кроме своих родителей, и тихое уединение позволяло расслабиться и отвлечься. Присев на корточки, Мэдди некоторое время наблюдала за тем, как лягушка-бык, исчезнув под водой, превращается в плоское подобие себя самой. Чуть дальше зеркальную гладь озера потревожила поднявшаяся к поверхности рыбешка.

Глядя на свое отражение, Мэдди медленно побрела по берегу. Узкая пешеходная тропа вела в огибающий озеро лес, и девочка, задумавшись, свернула на нее. До девятого дня рождения оставался месяц. Мэдди была крупной для своего возраста, унаследовав коренастое телосложение отца.

– Вот ты где! – Запыхавшаяся Арлин Гринвальд внезапно появилась у нее за спиной. – Я уж думала, мы тебя потеряли. – Она взяла Мэдди за руку. – В этом лесу мы никогда бы тебя не нашли. Пойдем к остальным, ладно?

Мэдди не ответила и высвободила руку – ей не понравилось, что эта женщина тянет ее за собой. Обойдя миссис Гринвальд, она раньше нее вернулась в дом. Остальные, рассевшись на полу, играли в угадайку, отвечая на вопросы о природе.

– Кто знает, какая хищная птица сидит обычно на дереве у озера, готовая при первой возможности нырнуть и поймать рыбу? – спросила мать одной из девочек, изображая рукой нырок птицы.

Все вокруг подняли руки.

Мэдди покачала головой – играть не хотелось. Петь тоже не хотелось, и она попросилась в туалет, куда ее сопроводила одна из наставниц. Рядом с раковиной находилось окно с матовым стеклом. Точно такое, с двумя подвижными створками, в прошлом году установил дома отец. Недолго думая, девочка повернула центральную защелку, открыла окно и ощутила прикосновение свежего ветерка. Она перекинула ногу через подоконник и спустилась на землю, привлеченная тихим покоем озерной бухты.

Черный седан последней модели с буквами MD[25] на номерном знаке медленно проехал мимо полянки для пикника и исчез за поворотом служебной дороги.

Мэдди вернулась к тропинке и, едва сделав несколько шагов, оказалась под сенью леса. Над озером, отражаясь от спокойных вод, разносились голоса поющих девочек. Между стволами деревьев, на расстоянии примерно в длину футбольного поля, мелькнуло одноэтажное здание. Она переступила через грязную лужицу и следы оленей на тропе. Чуть дальше в озеро впадал почти высохший ручеек, все, что осталось от потока, накрывавшего в период весеннего половодья камни, теперь полностью обнажившиеся и сухие.

Скатывающаяся с известнякового выступа струйка воды словно приглашала забраться повыше. Перепрыгивая с камня на камень и балансируя руками, Мэдди пошла по склону, позабыв о собрании и уже удалившись от здания на несколько сот ярдов. Подъем становился все круче, и ей, чтобы не поскользнуться, уже приходилась опираться на камни руками.

Оказавшись наконец на вершине водопада, Мэдди с облегчением выдохнула, выпрямилась, посмотрела с высоты на озеро и впервые за долгое время испытала восторг.

Тишину вдруг нарушил пронзительный вопль. Птица кричать так громко – и так по-человечески – не могла. Исполненный боли крик вернулся, долетев через озеро эхом. Звук был сдавленный, и по коже у Мэдди побежали мурашки. Немного погодя она услышала другой звук – словно что-то волокли по земле – и спряталась за ближайшим пнем. Впереди виднелась дорога.

Снова стало тихо. Никто не хрипел, не задыхался. Осмелев, Мэдди осторожно поднялась и затаила дыхание. Ничего. Только биение ее собственного сердца отдавалось в ушах. Неужели ей это только показалось?

Шорох. Кто-то катился по листьям и стонал. Девочка замерла, глядя на рощу вечнозеленых деревьев. Доносящиеся оттуда звуки не походили на шум веселья; скорее кто-то попал в беду и, возможно, нуждался в помощи.

Держась на безопасном расстоянии от источника стонов, она осторожно двинулась в обход рощи. Рассмотреть, что там происходит, мешал