— Это, кстати, аргумент в пользу того, что книга сделана не на Марсе, — заметил я.

— Мам, — вмешался Лев, — так о чём там сказано? Ты поняла?

Мы с Катей переглянулись. Она почему-то смущённо отвела взгляд.

— Да, Лев, — кивнула Таис, — там о зарождении человечества от существа, подобного Гайе.

Минуту я молчал, осознавая сказанное.

— Катя, это ты… вы сделали земное человечество? Третью версию? — спросил я.

— Косвенно я действительно в этом участвовала, — Катя пожала плечами, — как и ты сам. Но не так, как это описано в книге.

— Я не понимаю, — сказал я.

— Тогда я всё же немного дополню то, что сказала Таис, — Катя вздохнула и почесала висок кончиком указательного пальца, — там речь идёт о создании, скажем так, особого вида человека. Вроде меня самой. Только безо всякой основы. Чистое творчество, протоплазма к протоплазме. Идеальный биоконструкт по проверенному рецепту.

— Но кому это может быть надо? — удивился я, — и для чего?

— Дело в том, что ты сам сделан по этому рецепту, Гриша, — Катя глядела мне в глаза, наконец-то решившись это произнести, — я размышляла на эту тему, признаюсь. Теоретически. Для меня были очевидны твои отличия от большинства людей. Невозможная генетическая линия, которая привела к твоему появлению, была как вызов. Но я специально к нему даже не подступалась. Ждала ответа. И вот, ответ пришёл. Хотя совсем не так, как я это себе представляла…

Она продолжала глядеть мне в глаза. Почему-то в них был испуг. И какая-то тоска, пожалуй. Как будто она готова была со мной попрощаться.

— Ладно, — сказал я, хмыкнув.

Над столом повисла звенящая тишина.

— Что — ладно? — Таис первой решилась её нарушить.

— Похоже, меня создашь ты, — ответил я, обращаясь к Кате, и пожал плечами, — по рецепту из этой книги. Точнее, моё тело, — добавил я, — ты уж извини, но ни один демиург не в состоянии создать готовую личность. Нас формирует жизненный опыт. Поступки, которые мы выбираем.

Теперь Катя глядела на меня с изумлением.

— Куда больше меня волнует, кто сделал так, чтобы эта книга попала нам в руки, — заметил я.

— Напомню, что этого как раз не должно было случиться, — заметила Таис, — ты бы точно погиб, если бы не этот твой режим. А эти пернатые точно не могли знать об этой твоей особенности. Так что книга, скорее, служила очень надёжной приманкой, которая должна была бы сгинуть вместе с тобой.

Я задумался.

— Даже если так, — сказал я через минуту, — всё равно, слишком мало похоже на случайность. Мне кажется, тут идёт несколько слоёв игры. А мы пока незнаем ни целей, ни средств участвующих в ней… для чего пришельцы тут шарятся? Уже ведь понятно, что их цели не сводятся к простой охоте за тюрвингами.

— Согласна, — кивнула Катя, — но я тоже пока не могу вычислить их мотивы. Зато определила их средства. Спасибо рациям. Теперь я знаю, откуда именно у них такая осведомлённость о линейке событий и почему складывается ощущение, что, вмешиваясь в земную историю, они всё знают наперёд.

— Тюрвинг времени? — предположил я.

— Или другое аналогичное устройство, — ответила Катя, — есть основания предполагать, что они уже несколько раз меняли земную историю, преследуя какие-то свои цели. Правда, в этих изменениях есть одна закономерность: они никогда не опускаются ниже точки своего прибытия по временной шкале.

— Так, может, теперь расскажешь, что мы делаем здесь? — спросила Таис, воспользовавшись паузой.

— Конечно, — кивнула Катя, — по моим расчётам именно здесь будет следующая реперная точка, которую очень удобно использовать для корректировки цепи исторических событий. Слишком многое будет завязано на то, что здесь должно произойти.

Я нахмурился.

— Гриша? — Катя вопросительно подняла бровь.

— Мне не нравится, что здесь случилось, — сказал я, — моя страна проиграла эту войну.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А что было дальше?

— Первая революция, — ответил я, — ослабление власти. Участие в другой большой войне. Ещё революции. Десятилетия голода, разрухи и войн…

— Ты, конечно, хотел бы это изменить? Верно? — тихим голосом спросила Таис.

Я молча кивнул, стиснув зубы.

— Ты можешь представить, что всё будет ещё хуже? — спросила Катя.

— Это сложно, — ответил я, — то, что случится — пожалуй, худший из возможных вариантов.

— Ты так думаешь? — Катя снова изогнула бровь, — потом, когда всё закончится, займись историей моего проекта на этой земле. Узнаешь, во что им обошлось выравнивание вектора развития, которое через сто лет приведёт их процветанию и мировому лидерству…

— Не очень убедительно, — заметил я.

— Тогда просто поверь, — сказала Катя, глядя мне в глаза, — все действительно будет куда хуже, если мы дадим им использовать временной тюрвинг здесь и сейчас.