— Потрясающий вид, — призналась она, восхищаясь открывающимся перед ней пейзажем.

— Если Бог существует, то он там, наверху, наверняка чувствует себя так же. Мы видим каждое движение тех, кто внизу. Смотри, если вытянуть палец, кажется, будто можешь их коснуться. — Рауль вытянул руку.

Сестеро кивнула. Казалось, она чувствовала, как пейзаж тревожно затаил дыхание в ожидании, когда они найдут Убийцу с тюльпаном. Интуиция подсказывала, что арест Мейраса и его людей — далеко не конец.

Рауль с печальным видом посмотрел на нее с высоты нескольких метров.

— Никак не можешь переключиться? Сегодня воскресенье, у тебя выходной. Забудь на минуту о работе и наслаждайся. Разве мы не поймали банду наркоторговцев всего пару дней тому назад? Расслабься! Разуму нужен отдых. Я привел тебя сюда именно для того, чтобы ты забыла обо всем и вдохнула немного свободы.

Сестеро провела всю ночь, изучая биографию убитой журналистки. Особенно ее насторожил пропущенный год, совпадающий с пребыванием двух других жертв в Лурде. Никто из ее окружения не мог точно сказать, где была Наталия в 1979-м. Кто-то предположил, что она ездила в Англию подтянуть английский, кто-то считал, что она была на учебе в Швейцарии, но сведения эти были очень отрывочными.

— Ты прав. Прости, — пробормотала она без особой убежденности.

— Передо мной не стоит извиняться. Попроси прощения у самой себя. Хотя бы ненадолго забудь, зачем ты приехала в Урдайбай. Тебе нужно очистить разум. Это всего лишь работа.

Сестеро была с ним не согласна.

— Когда речь идет о смерти, это не может быть просто работой.

Рауль просунул ладонь в щель и подтянулся.

— Не пойми меня неправильно, но ты не под тем углом на все смотришь. Как в тот раз, когда ты избила задержанного.

— Я смотрю, новости распространяются быстро.

Сестеро растерла магнезию в руках. Ветер тут же унес облачко белой пыли.

— Чем ближе ты смотришь на дело, тем труднее найти убийцу. Это как смотреть отсюда вниз. Перспектива позволяет обнаружить вещи, которые не видно с земли. Не стоит недооценивать расстояние до вещей. Не недооценивай свою жизнь. Влюбись, наслаждайся, живи полной жизнью, работа не должна быть единственным приоритетом. — Рауль добрался до уступа. — Я был таким же, когда только начинал карьеру. Я не жил. Дела были для меня всем, я был буквально одержим ими. Но потом я понял, что моя жизнь проходит мимо. Нам платят не за двадцать четыре часа в сутки, а за нормальный рабочий день. Все остальное — твое время, твоя жизнь.

— Дела бывают разные, — возразила Сестеро, возобновляя подъем после того, как Рауль зафиксировал свое положение. Пальцы на ногах начали болеть. Скальные туфли, которые она взяла в аренду, оказались слишком тесными. — Ограбление несравнимо с чередой убийств.

Рауль покачал головой.

— Знаешь, почему Хулия занимается серфингом? Раньше она тоже ни на миг не забывала о работе. Пока однажды — бац! — и ее накрыла паническая атака. И вот теперь она ловит волны, плавает…

— Нужно было взять с собой ударные. Это расслабляет. Ты когда-нибудь играл?

— Нет, я не по музыкальной части, — признался Рауль.

— Я начала заниматься несколько лет назад. Просто ради развлечения с подругами. Но, честно говоря, ничто так не помогает мне выпустить пар.

— Прямо-таки ничто? — переспросил Рауль с двусмысленной усмешкой.

— Ну… Почти, — признала Сестеро, глядя прямо ему в глаза. Она добралась до уступа. Ее напарник указал наверх.

— Осталось всего восемь метров.

Сестеро вздохнула и встряхнула руками, чувствуя, как напряжены мускулы. И на ногах тоже. Завтра все тело будет скованным, как деревянное.

— Ну что же, вперед, — сказала она, сунув руку в мешочек с магнезией.

Несколько минут спустя она достигла вершины. Рауль протянул ей руку, помогая взобраться.

— Добро пожаловать на дозорную башню.

Несмотря на ширину скалы, Сестеро чувствовала себя некомфортно. Это случалось с ней в конце каждого маршрута — внезапно ей не за что держаться. Она знала, что скоро это ощущение пройдет.

— Ты не предупреждал, что это будет так трудно. Я едва забралась. Я не лазила несколько месяцев и не была готова к такому.

Рассмеявшись, Рауль обнял ее за плечи. Свободной рукой он указал на горизонт, идеальную линию, где металлическая синева моря сливалась с тяжелым свинцом неба.

— Когда-то здесь ходил человек, в чьи обязанности входило предупреждать жителей Эланчобе о приближении китов к берегу. Представь только, отсюда он точно должен был увидеть их раньше других, и это было жизненно необходимо. Ведь тот, кто вонзал первый гарпун, получал самое лучшее.

Сестеро повернулась к нему.

— А остальные?

— Кто, жители других поселений? Уходили ни с чем. Кит доставался тем, кто первый до него добрался. Не говори, что ты этого не знала.

— Я же говорила, что море — не моя стихия.

— Но ты живешь в Пасайе, а традиция гребных регат появилась именно там. Ты за кого болеешь, за команду Сан-Хуана или Сан-Педро?

— За Сан-Хуан, конечно! Те вообще ничего не умеют.

У Сестеро был такой серьезный вид, что Рауль не выдержал и расхохотался. Регата в Пасайе — дело святое, и только безумец посмеет болеть за команду с другого берега.

Рауль нежно провел указательным пальцем по шее Сестеро, будто рисуя.

— Так что, ты дашь мне закончить своего Сугаара? — прошептал он. Его палец прочертил путь к ее плечу.

Сестеро не возражала. Ей нравилось чувствовать медленное прикосновение к затылку и спине. Это успокаивало. Сестеро прикрыла глаза. Здесь пахло морем, дубом, камнем и свежестью. Здесь, на дозорной башне, она чувствовала себя свободной.

Внезапно пальцы Рауля перестали чертить линии на ее теле и переместились к лицу, замерев у рта. Прикосновение было нежным и теплым — как и неожиданный поцелуй, на который Сестеро ответила, раскрыв губы и забыв обо всем.