Итальянские воспоминания Дж. напоминали мне мои собственные яркие сны, в которых я проходила сквозь толпы людей и отчетливо различала каждое отдельное лицо. Внутри сна я восхищалась способностью своего мозга запоминать и удерживать такое множество лиц, сплошь незнакомых, и гадала, были они придуманными или извлеченными из запасников памяти. Хотя обе женщины испытывают трудности с периодически повторяющейся депрессией, им никогда не ставили диагноз «психотическое расстройство» – ничего, относящегося к области шизофрений.

Пейдж познакомила меня с их общей духовной наставницей Брианой (Бри) Сосси, которая руководит процветающим онлайн-бизнесом, носящим ее собственное имя, с тегом «священные искусства для душевного искателя». Познаниям в сфере, которую можно назвать колдовством или оккультизмом – и которую Бри именует «священными искусствами», – часто недостает строгости. В случае Бри, которая имеет бакалаврские и магистерские дипломы Колледжа Святого Иоанна со специализацией в классических языках, истории математики и науки, а также философии, и стремится опираться на сильные стороны педагогики, одновременно ведя жизнь, полную молитвы и благословения, это не так. Бри стала и по-прежнему остается моей духовной наставницей – той, с которой я регулярно созваниваюсь и переписываюсь. Ища знакомства с ней, я пыталась найти способ осмыслить свои идиосинкразии и тревожность. Когда я сказала об этом Бри, она рассмеялась и ответила:

– Мне жаль тебя разочаровывать, но вера жизнь не упрощает.

Мой первый разговор с Бри был платной консультацией. Я рассказала ей о своем первом диагнозе, шизоаффективном расстройстве, и последующем – поздней стадии болезни Лайма. После того как она спросила, о какой жизни я мечтаю, я рассказала ей свою историю – об осознанных сновидениях, о текущих проблемах с кошмарами и PTSD, о кажущихся экстрасенсорными переживаниях, галлюцинациях и бредовых состояниях.

Она сказала:

– Мне очень интересно, что тебе стало казаться, будто ты мертва. И если я правильно поняла, когда именно это случилось, это ощущение возникло у тебя примерно в начале обострения болезни Лайма. Может показаться, что это бред, но у тебя действительно была в организме хроническая болезнь, причем такая, о которой ты не знала. По-моему, это очень доходчивый способ, которым твоя одушевленная часть хотела сказать остальной тебе: «Эй, здесь у нас проблема».

Бри указала на мои необычные переживания как на индикаторы «лиминальности по необходимости». Термин, который она часто использует по отношению к людям, похожим на меня, – «тонкокожие». Как она это объясняет, тонкокожие люди обладают распахнутым настежь восприятием: они воспринимают то, что происходит в иных сферах. Такие индивидуумы начинают думать, что сошли с ума, потому что видят, ощущают и чувствуют вещи за рамками обычного опыта.

Это восприятие иномирного переживания повторяется эхом в книге «Жизнь в Приграничье. Эволюция сознания и проблема исцеления травмы» (Living in the Borderland: The Evolution of Consciousness and the Challenge of Healing Trauma) аналитика юнгианской школы Джерома С. Бернстайна. Бернстайн постулирует идею «пограничных личностей» – людей, чьи чувствительность и необычное восприятие «священны, иначе и не скажешь». «Проблемы возникают, – пишет он, – потому, что чаще всего пограничные личности сами не воспринимают собственные переживания как реальные. Они приучены, как и все остальные люди с западным эго, отождествляться с негативными предубеждениями против нерациональной сферы феноменологии. Таким образом, они видят собственные пограничные переживания как “безумные”, или патологические. И в силу этого становятся еще невротичнее, чем могли бы быть».

Во время нашего первого разговора Бри рекомендовала мне попробовать пройти ее трехдневный курс (аудио и рабочая тетрадь) работы с лиминальностью. Ничто в ее небрежной, мягкой манере речи не встревожило меня, хотя я и знала, что этот курс обойдется мне в бо́льшую сумму, чем я уже отдала за консультацию. Мне не казалось, что я разговариваю с шарлатанкой, – и даже будь это так, она была бы шарлатанкой, которая всем сердцем верит в собственный обман.

Описание курса «За стеной. Фундаментальные техники для принятия лиминальности» объясняет его название следующим образом: «В давние времена одним из определений человека, который мог путешествовать по пороговым реальностям, было выражение “за стену ходит”. Это старинная идиома, означающая, что человек способен выходить за пределы безопасной и известной местности, на территорию, содержащую тайну, магию и великие обещания». Курс разбирает три фундаментальные техники: использование интуиции тела, работу со шнурами-оберегами и создание отношений с союзниками и духовными проводниками.

Исследование возможностей священных искусств затронуло вопрос о медикаментозном лечении. Хотя я и считала, что могу оказаться тонкокожей и, следовательно, восприимчивой к иномирным переживаниям, у меня ни на миг не возникло намерения прекратить разговорную терапию или нарушить свой режим медикаментозного лечения. Пусть это покажется противоречием или признаком скептицизма, но я знала, что неимоверно страдала во время психоза, и мне было неинтересно снова нырять в бурю мрачного и буйного безумия. Знакомясь с лиминальностью, я не пыталась продолжить свои психотические переживания, а старалась осмыслить их. Я хотела создать сосуд для того, что случилось со мной, и запихнуть в него эту мерзость.

Гностики второго века утверждали, что среди обычных христиан встречаются пневматики – избранные верующие, которые обладают духовной мудростью, далеко превосходящей уровень их единоверцев. Пневматики могли «говорить языками» (см. Первое послание к Коринфянам, 13:1) – этот феномен называется глоссолалией[49], – что было свидетельством их одержимости Святым Духом. Глоссолалия, пусть порой и разборчивая, «по большей части… состояла из напористой, нечленораздельной, бессвязной, экстатической речи». Психиатрический термин для нечленораздельного, бессвязного лепета – «шизофазия», или «словесный салат», и это один из наиболее заметных симптомов шизофрении. Бессвязная речь может указывать на истины слишком глубокие, чтобы их могли понять приземленные люди; а еще она может указывать на разрушение сознания.

Качество речи было основным критерием для Жака Лакана, проводившего различие между болезнью и мистицизмом. Он сравнивал письменные работы Даниэля Шребера, судьи и знаменитого пациента, страдавшего «ранним слабоумием» (тогдашнее название шизофрении), с работами испанского католического святого Хуана де ла Круса, отмечая, что, если Хуан де ла Крус писал поэтично, у Шребера поэзии нет. Поэтичность первого открывает для читателя духовные измерения, в то время как лепет последнего запирает их наглухо.

Качество речи, ее связность – один из основных критериев различия между болезнью и мистицизмом.

Граница между безумием и мистицизмом тонка – как тонкая граница между реальностью и нереальностью. Лиминальность как духовная концепция целиком построена на проницаемости границ. Понятия «пороговый» и «средний» – последний термин ассоциируется со «средней женщиной» в представлении психоаналитика юнгианской школы Тони Вольф – часто используются взаимозаменяемо и относятся к промежуточной области между «здесь» и «иным миром».

В программе «За стеной» Бри описывает иномирье в метафорах: «царства над» и «царства