— Как? — удивляется Тейн.

— Под землей, — отвечаю я и напрягаюсь, уловив едва заметное жужжание, запрокидываю голову: так и есть, наши дроны нас нашли.

— Ну вот, — бормочет Надана, косясь на механических шпионов.

Вношу предложение:

— Я за партизанскую войну. Под нами — миллионы ходов. Наделаем нор и будем прятаться под землей. Жаль, кирку оставили.

— И луки с арбалетами. Мы безоружны, — констатирует Вэра.

— А они станут делать ловушки и караулить нас в засадах, — грустно замечает Лекс.

— Или мы — делать норы-ловушки, на которые они будут отвлекаться, бить рамоновцев в спины и исчезать. Их не так уж много осталось, чтобы покрыть всю площадь Полигона.

— Хреново, что у нас нет фонариков, а в темноте ориентируешься только ты, — замечает Надана. — Как думаете, они уже сегодня начнут нас искать?

Послушав нас, Лекс говорит:

— Думаю, да. Так что делать будем?

Вношу предложение:

— Давайте голосовать. Партизанская война. — И поднимаю руку, меня сразу же поддерживает Надана и Тейн, Лекс колеблется и тоже принимает нашу сторону.

— Все, что мы сделаем хорошего — порадуем Гискона, продлим его шоу, — вздыхает Вэра. — Скорее всего, зрители массово начнут нам сопереживать, но спасти они могут только одного, и это будет Леон. Но я с вами, надеюсь, Леон показал нам не все свои таланты.

— Дроны снова здесь, — киваю наверх, где парят пять черных точек, и прикладываю палец к губам.

Медальон на шее накаляется, печет огнем. Опасность! Неужели враги уже здесь? Или ее несет дрон?

— В укрытие! — командую я.

И резко беру в сторону, все бросаются врассыпную. Откатываюсь за камень, и в этот момент в месте, где я только что стоял, ухает разряд плазменного оружия. Камень бросает на меня, взлетают куски земли, пыль, песок, сыплются на голову.

Сквозь звон в ушах доносится возглас Наданы:

— Что за на хрен?

Пока не осела пыль, пригибаясь, бегу к полуразваленной башенке, в которой вход в каменоломни. Откуда на Полигоне плазменное оружие? Гемодам нельзя охотиться днем… Сандрино — гемод! Неудачливый киллер вскрикивает, словно ему очень и очень больно. Медальон на шее становится прохладным, и, уже переместившись ко входу в каменоломни, различаю хлопки выстрелов охранных дронов.

Останавливаюсь, не понимая, что происходит. Угрозы для жизни больше нет. Дроны расстреляли покусившегося на меня гемода? Повторяю своим на всякий случай:

— Все в укрытие!

А сам на полусогнутых, с тесаком наготове, петляя, бегу на звук, пока пылевое облако не осело. Мне нужно знать, кто меня заказал.

Подыхающий киллер хрипит, распластавшись на развалинах древнего дома. Навстречу мне вылетает охранный дрон, и из динамиков льется женский голос:

— Леонард Тальпаллис, остановитесь! Зафиксировано неправомерное вмешательство! Чужеродный элемент на Полигоне, это может быть опасно для вашей жизни.

— Льеон, ты гдье? — ищет меня Тейн, но пока не отвечаю.

— Беру ответственность на себя. — Смотрю на дрон и продолжаю идти.

Дрон продолжает лететь за мной. Над телом захлебывающегося кровью гемода еще пара дронов, наблюдателям нужно убедиться, что опасность устранена. Одного взгляда достаточно, чтобы понять — раны смертельны: грудная клетка прострелена крест-накрест, как минимум десять попаданий. Плазменный пистолет валяется в стороне. Отталкиваю его ногой и сажусь на корточки перед альбиносом Сандрино.

Удивительно, но он не умирает, хватает воздух окровавленным ртом, на губах пузырится розовая пена. Сканирую с помощью программы интересующие меня моменты:

Сандрино, 28 лет

Гемод

Физическое развитие: 18

Духовное развитие: 4

Ни уровня, ни ступени. Просто — «гемод». Интересно, что именно модифицировали? Ответ приходит тут же:

Модификация: оптимизация мышечной ткани, регенерационные процессы превышают норму в 3 раза

Сила: 19

Ловкость: 17

Выносливость: 17

С этим ясно, смотрим дальше.

Здоровье: 20

На текущий момент: 5 (повреждение паренхиматозной ткани легких 25%, внутреннее кровотечение, множественные оскольчатые переломы ребер)

Прогноз: неблагоприятный.

Необходимо срочное хирургическое вмешательство.

Делаю запрос, могу ли ему помочь я.

Вероятность благоприятного исхода — 50%

Сандрино с трудом фокусирует на мне взгляд, криво ухмыляется, пускает кровавый пузырь.

— Ни…чего лич…ного.

— Кто меня заказал? Скажешь — попробую тебе помочь.

Если начнет артачиться, придется его пытать. Сюда бы Надану, чтоб считывала, лжет он мне или нет. Поглядывая на зависшего над нами дрона, Сандрино хрипит:

— Гамилькар Боэтарх. Он, сука, опасен. Болезни… Может… может… — гемода скручивает приступ кашля, его рвет кровью, он выплевывает сгустки, какие-то куски. — Насылать болезни.

— Какое совпадения, а я могу их лечить.

Обессилев, он скручивается калачиком. Гамилькар Боэтарх — альфа, пуниец, который пытался затащить Элиссу во флаер, а я ее отбил. Но как он понял, что отбивший ее налетчик — я? К чему эти кошки-мышки, мог бы просто прихлопнуть меня как преступника. Значит, не понял, и тут что-то другое, а спрашивать здесь, когда нас пишут, — все равно что сунуть голову в петлю. Прячу тесак в ножны, незаметно для дронов поднимаю плазменный пистолет, хлопаю гемода по спине:

— Постарайся дожить до завтра, и я тебе помогу.

Он смеется, булькая. Что-то меня в нем настораживает, расфокусировав взгляд, замечаю черную пику, проткнувшую его тело. Программа сразу же подсказывает:

Агрессивное ментальное воздействие

Для нейтрализации необходимо получить третий осколок Сферы познания.

Вообще интересно. Раньше я ничего подобного не встречал. Чем выше поднимаюсь, тем больше усложняются задачи.

— Идем со мной, — наклоняюсь и шепчу ему на ухо: — Я правда могу помочь, но только завтра. Ты регенерируешь лучше обычного человека, так что надежда есть.

Понимаю, что шансов мало. Но даже есть один процент, что Сандрино выживет, за него нужно цепляться: этот человек был с гемодами, и он может открыть дверь в подземелье, а дальше все закончится быстро и в нашу пользу.

Сострадание +2

Сандрино поворачивается, протягивает руку. Обыскиваю его, забираю пистолет, две коробки патронов, нож-складень. Знатная добыча! Плюс плазмоган. Интересно, эти трофеи зачтутся как несанкционированное вмешательство? Пока наблюдатели безмолвствуют — охренели от услышанного и обсуждают, как использовать информацию. Наверняка Гискону передали запись, чтобы он использовал ее против Боэтарха, альфы ведь как пауки в банке.

Помогаю Сандрино подняться, ковыляем ко входу в каменоломни, где столпилась моя команда. Ну и тяжелый он!

— Это еще кто? Он же в нас стрелял! — возмущается Надана.

— Вэра тоже в меня стрелял, и что? Помогите лучше, нужно его спустить, пусть будет в прохладе, все ж полегче. Нам очень нужно, чтобы он дожил до завтра.

Обнаглевший Сандрино расслабляется и перестает шевелиться. Мы с Вэрой спускаем его — я за руки, он — за ноги, но в этот раз дрон летит за нами в темноту.

— С такими ранами не живут, — говорит Лекс, стоящий снаружи.

Кладем Сандрино на пол, потом по его просьбе приподнимаем, и он садится, согнув колено и привалившись к стене. Кровь из носу нужно уточнить, узнал ли меня Боэтарх, если да, почему не убил сразу, работал ли Сандрино с гемодами и сможет ли впустить нас на базу. Но это информация не для наблюдателей, да и не для ушей союзников, потому с минуту формулирую вопросы и распоряжения, чтобы уложиться в короткий промежуток времени, фокусируюсь на дроне.

Программа выводит текст с подробной характеристикой механизма, предлагает его нейтрализовать.

И снова я становлюсь дроном, проникаю в каждый его провод и микросхему, чувствую электрические импульсы, мысленно размыкаю контакты, и дрон падает, отключается.

— Вэра — на выход. Уведи всех подальше.

Карталонец кивает, взбегает по лестнице. Наверху начинается суета. Склоняюсь над Сандрино и шепчу:

— Боэтарх узнал меня? — Судя по округлившимся глазам гемода, нет. — Почему хочет меня убить?

— Не знаю. Говорит, что ты жить не должен. Все.

— Ты вхож на базу гемодов? Если я тебя вылечу, откроешь нам подземный ход?

— Да.

Слышу жужжание дрона, летящего к нам снаружи, и делаю вид, что осматриваю раны Сандрино.

— Больше об этом — ни слова.

— Есть вода? — хрипит он, громко дублирую его вопрос, Надана отвечает, что есть, и начинает спускаться, а я говорю Сандрино: — Продержись сутки.

И подношу к его губам флягу.

Поделиться с союзниками планами не получается: дроны преследуют нас повсюду, даже когда спускаюсь за водой на нижний ярус каменоломен, дрон летит за мной, подсвечивая путь фонарем — видимо, организаторы смекнули, что под землей происходит интересное, и снабдили механизмы