раз внимательно ее изучаю:

— тебе доступна способность Купол безмолвия: при активации в радиусе 1 м. образуется зона невидимости, противник не распознает живых существ. Активация доступна 1 раз в 3 суток, действие способности — 2 минуты.

Все равно нечетко сформулировано. Видит ли меня враг, находящийся дальше, чем в метре? Заметен ли я для тех, кто наблюдает через дроны? Проверить можно только опытным путем. Да поможет мне Танит!

Перед стартом прижимаю к груди медальон, предупреждающий об опасности: он холодный. Три, два, активировать способность, старт!

Выскакиваю из-за камней и что есть сил рву к крепости, кажется, что ветер свистит в ушах. В пятидесяти метрах от базы чуть замедляюсь. На краю зрения справа тикает таймер:

01.20… 01.19… 01.18

По идее, я уже в радиусе поражения, но дроны не реагируют, висят себе спокойно.

Не расслабляться!

Зато когда уже вбегаю в тень стены, два дрона автоматически срабатывают на движение, и буквально по моим следам тянутся дорожки пулевых отверстий, сходясь у стены.

Вскарабкиваюсь, перекатываюсь и спрыгиваю, придерживаясь за край. На пару секунд замираю — скорее инстинктивно, на случай, если наблюдатели решат проверить, все ли чисто. И лишь потом бросаю взгляд на двор и ощущаю трупный запах.

Я стою возле разделочного столба, под которым лужа засохшей крови, облепленные мухами человеческие кости, черепа, скальпы. Комок тошноты подкатывает к горлу, медальон на шее раскаляется, я инстинктивно шагаю в тень столба, замираю, и в этот момент над стеной зависают дроны, причем не только два, которые меня засекли, а все.

Твою ж мать!

00.51. 00.50…

Висят, падлы, неподвижно, не шелохнутся даже! Один срывается с места, исчезает в окне круглой хижине, остальные все висят, а таймер тикает. Невидимости остается тридцать секунд, двадцать девять. Давай же, жестянка! Если уроню тебя, это будет слишком подозрительно.

От волнения майка липнет к спине, пот заливает глаза. На восьмой секунде дрон возвращается, и все они исчезают, занимают прежние позиции вдоль стены.

Хреново, что невидимость не поставить на паузу. Еще раз оглядевшись, бегу к хижине, отодвигаю матерчатый полог, снова замираю, смотрю на спящего гемода, достаю тесак. Таймер показывает ноль секунд, и я выхожу из невидимости.

Где-то бродит еще один гемод. Не сводя глаз со второй двери, тоже занавешенной тканью, на полусогнутых подбегаю к спящему. Падаю на колени, одновременно затыкая его рот и перерезая глотку. Прижимаю к полу дергающееся тело. Вскакиваю, вытираю тесак об одеяло. Застываю возле занавески, прислушиваюсь, не идет ли сюда второй. Вроде нет, лязгает железом, копошится вдалеке.

Прохожу в темноту. Света тут нет, и хорошо. Иду на цыпочках, собственное дыхание кажется неимоверно громким. Стараюсь не задеть разбросанный по полу хлам. Спускаюсь по лестнице, замедляюсь, замечая вдалеке свет фонарика. Хрип, сопение, лязг железа. Что он там делает?

Что бы ни делал, сейчас ему не до меня.

Пригибаюсь, чтобы войти в подпол…

На полу лежит фонарь и два ножа, луч бьет в каменную стену. В углу в клетке — ритмично колышущаяся груда тряпья. Грязные патлы, ноги, локти. Звенит цепь на шее женщины. Ах ты ж гнида! Подхватываю его же ножи, шагаю к клетке, уже не таясь.

Решетчатая дверь распахнута. В последний момент гемод чует неладное, но обернуться не успевает. Хватаю его за патлы. Хрясь — хрустят позвонки, и безжизненная туша заваливается на женщину, которая таращится дикими глазами, пятится — не знает, чего от меня ожидать.

Первый порыв — отпустить ее, но здравый смысл берет верх, фокусирую на ней взгляд:

Риола Фьюри, 34 года

Уровень 2, ступень 6, гладиатор

Физическое развитие: 8

Духовное развитие: 3

Ни хрена себе! Похоже, они отловили эту женщину на одном из «Полигонов» и довели до такого состояния.

— Марик, ты покормил детей? — бормочет она, кутаясь в тряпье. — Так морозно сегодня. Ты видел птиц? Целая стая над нами! — на мгновение она замирает, всхлипывает и бросается на меня, но ее не пускает цепь. — Где мои мальчики, Марик?

Сошла с ума, что неудивительно. Отпустить ее сейчас — наделать шума. Пусть пока сидит, потом, когда шоу закончится, заберу ее. Наверняка у нее остались родственники, которые о ней позаботятся. На всякий случай говорю:

— Я вернусь.

А сам шагаю дальше, разбрасывая хлам, среди которого нахожу прорезиненный плащ с капюшоном, еще один матерчатый. Отлично! Добираюсь до ржавой двери. Даже если она заварена, теперь открыть ее не проблема, и продолбить можно, грохот на улицу не просочится. Но мне везет: она заперта на две щеколды, которые прикипели намертво, и приходится с ними повозиться.

Наконец дверь распахивается в черноту, возвращаюсь за фонариком, свечу в длинный коридор и собираюсь позвать кого-нибудь, но передумываю. Там дроны, которые непонятно как отреагируют на захват базы.

Если никак себя не проявить, к вечеру моя команда, похоронив меня, поднимется наверх по меткам, и я прикачу к ним на трицикле, вооружившись до зубов.

Может быть, меня расстреляют на выезде. Может быть, нас расстреляют, когда мы объединимся. Если организаторы посчитают, что мы нарушили правила, нам не жить в любом случает. Так зачем подвергать команду лишнему стрессу? Они рассчитывают на меня, будут думать, что я погиб…

Была ни была!

— Я взял базу! — кричу в темноту. — Идите на голос, потом — на свет.

И замираю, прислушиваясь. Доносятся радостные возгласы, слышен топот. Выстрелов нет. Но не исключено, что нас положат, когда мы соберемся вместе, и на базу прилетят охранные дроиды. Первым из темноты появляется сперва дрон, потом Вэра. Карталонец бросает, переступая порог:

— Не буду спрашивать, как ты это сделал. — И говорит уже из комнаты. — Я в тебе не ошибся. Ты свое дело знаешь

Следующей на меня налетает Надана, визжит, словно она девчонка, а не гладиатор, прошедший сотни боев. Появляется Лекс, недоверчиво озирается. За ним — Тейн в сопровождении остальных дронов. Закрываю дверь.

Надана, открыв рот, смотрит на женщину на цепи, краснеет, поджимает губы.

— Так вот зачем им нужна была… баба!

— Так морозно сегодня, — бормочет сумасшедшая, баюкает несуществующего младенца.

— Не отпускать, — предупреждаю я. — Она буйная.

— Бедная. Что же ей пришлось пережить, мамочки, — Надана кусает себя за руку, а я наблюдаю за дронами, которые вроде не собираются нас убивать, но неизвестно, что будет через несколько минут.

Интерлюдия. Эйзер Гискон

За последние трое суток Эйзер Гискон спал от силы двенадцать часов.

Буквально час назад он присутствовал на заседании Совета, где царила паника, особенно среди лож, которые занимали беты и гаммы. Но вместо того, чтобы консолидироваться, Магоны и Боэтархи продолжали вставлять друг другу палки в колеса, и Эйзер даже подумывал о том, чтобы примкнуть к какой-то из противоборствующих сторон.

Потом, ясное дело, пути разойдутся: Магонам уж очень нравится его медиахолдинг, и они были бы не прочь влиять на массы, Боэтарху — нефтеперерабатывающие заводы в Персии.

Заключив союз, чем-то придется поступиться. Если его не заключать, мир пойдет вразнос. Да он уже идет вразнос, что наглядно демонстрируют голопроекторы, где озверевшая толпа крушит и грабит торговый центр. Причем погромы начались уже и на третьем уровне, полицейские не справляются. Военные отправлены на подавление мятежа в Карталонию, сдерживать протестующих уже направляют офицеров. С обеих сторон потери бешеные.

Выделив сутки на раздумья, Эйзер отправляется к себе на заседание акционеров.

И вот ему снова транслируют погромы. Один за другой он теряет телевышки — быдлу не нравится, что его мнение игнорируют, оно хочет быть услышанным, и чем больше мятежникам противодействуют, тем ярче разгорается пламя.

Одно экстренное заседание перетекает во второе экстренное — по «Полигону», где Тальпаллис, которым так интересовался Боэтарх, чудесным образом обманул охранных дронов, захватил базу гемодов и собирается штурмовать крепость, где окопался Рамон, а учитывая, что у гемодов современное оружие, с вероятностью сто процентов у Тальпаллиса все получится, и в течение двух дней шоу, единственное, что удерживало у экранов некоторую часть быдла, закончится.

Один состав заседающих сменяется другим. Боэтарх мог бы собрать ответственных людей дистанционно и общаться с ними через головизоры, но предпочитал видеть и чувствовать каждого.

Напротив во главе садится Хэнель, бета, его постоянная любовница и подруга, ведущая проект уже много лет. Вчера Эйзер просматривал материал по Тальпаллису, обнаружил множество странностей, но оставил это дело на потом, заваленный делами более