Вокруг глаз залегли глубокие морщины, которые в купе с широким низко посаженным ртом делали лицо похожим на бульдожью морду. Однако, что-то в манерах и голосе придавало мужчине влиятельности.

Незнакомец строго осмотрел поле не состоявшегося боя, затем перевел взгляд на возможных бойцов. Холодны голубые глаза смотрели не моргая, и ощущалось, словно этот человек смотрит через прицел снайперской винтовки. «Старичок», как его для себя решил называть Маркус, заметил расколоченное на мелкие осколки зеркало и окровавленный кулак пациента.

— Свободны, — приказал он санитарам.

— Но... — запротестовал было тот, что был разговорчивее, но холодный тон врача его осадил.

— Свободны.

Как только «парочка» оказалась за пределами палаты, старик быстро, но аккуратно прикрыл дверь и флегматично произнес:

— Подобное поведение в этих стенах не приветствуется. Ремонт и новое зеркало будут включены в счет вашего лечения, господин капитан.

— Да делайте, что хотите, — отмахнулся изрядно раскисший Маркус и только плюхнулся на кровать.

— Вы сейчас в не совсем ясном сознании, это нормально, но впредь попрошу вас сдерживаться.

В ответ Маркус равнодушно покачал головой.

— Вы поступили в крайне тяжелом состоянии, — продолжал врач, — так что подобная физическая активность, может повлечь за собой серьезные травмы или даже смерть. Я не для того потратил четыре часа в операционной вытаскивая вас с того света, чтобы вы, господин капитан, отправились туда в компании двух моих санитаров.

Врач снял с кровати планшет с указаниями для медсестры, чиркнул туда несколько коротких слов и поставил подпись.

— Алиса! — на крик быстро явилась медсестра. Судя по тому, как осторожно девушка заглянула в палату, то это была та, в которую полетело зеркало. Сейчас, успокоившись, Маркус смог рассмотреть ее как следует. Она была весьма симпатичной невысокой брюнеткой со стрижкой каре, приятными правильными чертами лица, а еще весьма аппетитной фигурой. Не модель, но весьма симпатичная и явно ухоженная.

— Да, доктор, — произнесла она приятным грудным голосом с нотками тревоги.

— Господин капитан решил продемонстрировать нам свое отменное здоровье и пошвырять предметы. Нужна будет перевязка, а еще я скорректировал назначение, можно прокапать уже после обеда.

— Конечно, сейчас займусь рукой.

— Хорошо, кровь, я вижу, останавливается, но все же не мешало бы поспешить.

Девушка быстро скрылась за дверью, и только сейчас Маркус решился задать ему несколько вопросов.

— Прошу прощения. Доктор... — начал он несмело в надежде на то, что его не проигнорирует.

— Александр Сардон. — врач не стал излишне запираться, а только пояснил: — Я, как вы уже поняли, оперировавший вас хирург.

— Где я?

— Госпиталь имени святого Леонарда Неопалимого, отделение нейрохирургии, палата сто двадцать шесть.

«Конечно, — промелькнуло в голове, — кто бы сомневался, что отец засунет его в орденскую больницу». Святой Леонард Празанский считался официальным святым-покровителем Синга. Под его покровительством и божественным присмотром маленькая захолустная кучка отдельных городков смогла организовать самую мощную империю на планете, держащую весь мир за яйца уже добрых три века.

Вот только на кой черт отец его сюда засунул.

— Что я здесь забыл? — с легким подозрением в голосе произнес капитан и уставился на врача.

— У вас была внеплановая операция, Маркус, — без тени сомнения ответил врач и тут же пояснил, — Вас привезли в тяжелом состоянии. При первичном осмотре у вас было диагностировано внутричерепная гипертензия. Избыточное давление, если по-простому. Мы провели экстренную операцию, так что сейчас угрозы инсульта или отека мозга нет.

— Вы мне череп вскрыли?

— Провели трепанацию. В вашем положении это был необходимый шаг, иначе последствия могли быть летальными.

— Теперь я — мальчик со справочкой, — с ехидной усмешкой произнес Маркус и уставился на врача с вызовом.

Старик же наоборот, смотрел в ответ со спокойствием и без лишних эмоций. Он словно молча говорил: «Ну может ты еще придумаешь что-нибудь такое, чего я не слышал десяток раз до этого»? И под этим строгим взглядом Маркус стушевался, будто он — нашкодивший ребенок.

— Не вижу в этом ничего смешного, господин капитан, — строго проговорил врач в довершение своего строгого взгляда.

— Прошу прощения, я в последнее время немного не в себе.

— Понимаю. А, Алиса, спасибо.

Медсестра вернулась с небольшим перевязочным набором и принялась споро обрабатывать окровавленную руку Маркуса. Девушка быстро остановила кровь и обмотала порезанные костяшки стерильным бинтом. При все этом она старалась не смотреть в глаза, словно даже короткий взгляд сможет вывести этого пугающего капитана из себя.

«Видать, я не хило ее напугал», — подумал Маркус и второй раз за сегодня ему стало реально стыдно за свой несдержанный нрав.

— Прошу прощения, — произнес Маркус без надежды на какой-либо ответ. — Я был немного не в себе.

Девушка недолго помолчала, а затем тихо произнесла:

— Ничего. Я все понимаю, — при этих словах девушка завязала небольшой узелок и собрала перевязочный набор. — Вам еще что-то нужно, доктор?

Старик с улыбкой покачал головой и добродушно произнес:

— Спасибо, Алиса, позовите Андрэ, чтобы убрал здесь, а дальше вы свободны.

— Конечно, доктор, я уже вызвала его, он должен быть через пару минут.

— Отлично, хвалю.

Медсестра заметно зарделась, словно похвала в ее адрес — штука редкая и почти раритетная.

— Если я понадоблюсь, — произнесла она поборов смущение, — то я на посту.

— Конечно.

Медсестра быстро вышла из палаты при этом грациозно покачивая бедрами, а после плотно закрыла за собой дверь. Оставшись на едине с пациентом, старичок позволил себе совсем немного расслабиться и плюхнулся на свободно стоящий стул.

— Ваши вспышки гнева это вполне понятно и объяснимо. Стресс, оперативное вмешательство. Скажу так, эти стены, — доктор Сардон обвел комнату рукой, — видели и куда более страшные реакции.

— Меня навещали?

— Если вы про отца, то он был здесь.

— Не помню...

— Это нормально. Вы провели некоторое время в искусственной коме. Вам крепко досталось, и я решил, что неплохо было бы понаблюдать за процессом восстановления.

— Сколько я так пролежал? — тревожное ощущение сдавило грудь капитана. Всем своим естеством он чувствовал, что следующий ответ нейрохирурга ему не придется по душе.

— Суммарно вы у нас шесть дней.

Слова вновь вывели из равновесия. Шесть гребаных дней. Он провалялся тут в качестве кормежки для клопов, почти неделю.

— Мне нужно позвонить отцу, у нас с ним будет сложный