Шрифт:
Закладка:
Юрий набрал один из известных ему телефонов.
- Да... - сказала трубка.
- Юленька, это дядя Паша, - сказал он в трубку.
- Это не Юленька. Вы ошиблись номером.
- Это двадцать три тридцать восемь семьдесят?
- Нет. Вы ошиблись.
* * *
Начальник ГРУ читал справку полиграфолога и морщился. Он не очень верил в новейшие технические средства допроса, считая их «обманкой» и называя «психологией». Он с такими интонациями произносил это слово, что казалось, будто он матерился.
Ковалёв уже восемь лет как не воевал, но при слове «допрос» его рука непроизвольно тянулась к рукояти пистолета, или ножа разведчика.
- Получается, что он убедил себя в правдивости своих видений. С одной стороны, это хорошо, его не расколют наши «коллеги», но с другой стороны – это типичная шизофрения. Так ведь, Наташа?
- Получается, так.
Полиграфолог сидела в кожаном кресле, положив ногу на ногу. Ковалёв скользнул взглядом по её гладким коленкам.
- Дальше разговора, я понимаю, дело не зашло? – спросил он.
Наталья зарделась и отвела взгляд в сторону, найдя в окне что-то более интересное. За окном кабинета начальника ГРУ раскинулась бухта Золотой Рог, по которой туда-сюда сновали пароходики. Авианесущих крейсеров в бухте уже не было. Оба и
- Не задалось.
- Ну, ни чего... Может быть это и к лучшему...
Звонок дежурного телефона прервал фразу. Ковалёв поднял трубку к уху.
- Слушаю, Ковалёв.
- ...
- Соединяй...
- Здравствуйте, Вячеслав Иванович. Это Капыш.
Иваныч сделал Наталье «страшное лицо» и ткнул пальцем правой руки сначала в сторону администрации края, а потом себе на погоны.
- Привет, Володя... - ответил он на приветствие. – Говори тихо, проси мало...
- Уходи быстро? – усмехнулся Капыш.
Ковалёв не был расположен к шуткам, поэтому промолчал. Капыш, не дождавшись ответа, продолжил сам.
- Есть просьба, Вячеслав Иванович.
- Говори.
- Нужен полиграф со специалистом. Знаю, что у вас есть.
- Так, и у вас есть. Сейчас, я знаю, даже в банках есть.
- Для наших, я уже вроде, как не очень «наш». Да и тема... Не хотелось бы...
- Ух ты! – удивился начальник ГРУ. – Не думал, что у «вас» могут стать чужими свои. Стал шпионом, Володя? Что свои не признают?
Капыш поперхнулся.
- Грубый вы, Вячеслав Иванович, но обижаться на вас не буду. Очень полиграфолог нужен.
- Потом припомнишь? – усмехнулся Ковалёв.
- Было бы, что! Я ж понимаю, что так вы шутите, Вячеслав Иванович. Армейские шутки – притча во языцех. Поручик Ржевский, то, сё... Приправленные острым соусом шпиономании... Ха-ха...
- Ух, ты! - удивился Ковалёв. – Ловко уделал. Не дам я тебе полиграфолога. Занят.
- Ну, дайте, Вячеслав Иванович. Вам и самому будет интересно. Объект опроса - бывший ваш.
Ковалёв напрягся.
- «Не уж-то это он про Абдулу?» - подумал полковник, а вслух спросил:
- Кто такой? Знаю?
- Знаете, Вячеслав Иванович, но, даже по нашей закрытой линии, имя произносить не желательно.
- Ну... Если - наш, то мы своих не бросаем. Подходи, обсудим.
- Пятнадцать минут и я у вас.
- Жду.
Ковалёв положил трубку телефона на аппарат спецсвязи и посмотрел на Наталью.
- Капыш звонил, тебя просил дать. Нашего проверять будут.
- Я уже поняла. Не хотелось бы. У вашего Абдулы на меня может быть негативная реакция.
- Думаешь?
-Почти уверена. Даже если он внешне не подаст вида, внутри будет кипеть.
- Сделай поправку. Посмотрим, какой опросник принесёт Капыш. Подстроишь свою машинку. Можно объяснить его состояние тем, что он в принципе негативно относится к тестированию.
- Можно. Предупредить надо.
- Это, да...
Снова прозвенел звонок спецсвязи.
- Полковник Ковалёв!
- Товарищ полковник, двадцать три тридцать восемь семьдесят просит встречи.
- О, как! Готовьте встречу.
Глава 22
Мамаев приехал к дому с явочной квартирой чуть опоздав и в совершенно угнетённом состоянии. Уснуть он так и не смог, да и потом, после осознания ожидавшей его катастрофы, даже не пытался. Его лихорадило. Перед ним вдруг очень ясно встало будущее, причём, не отдалённое, где всё, вроде, в шоколаде, кроме войны с Украиной, а наступающее будущее девяностых годов. По сравнению с которым убийства коммерсантов, лидеров преступных группировок и бандитов в перестрелках, - хрень собачья.
Гибла та Россия, которую он знал. Гибла, разворовываемая теми, кто был обязан её защищать и преумножать её богатства. Гиб флот и гибла армия. А он, полковник ГРУ, радовался обновлённому телу, трахал беспутных девок и планировал такое же хищение народной собственности, как осуществили другие. И чем он будет лучше, если станет участвовать в грабеже и разбазаривании народного хозяйства? Да, ничем!
А кто сказал, что он хочет быть лучше? Он никогда не был лучше других и стать лучше ему никак не удастся, хоть вывернись наизнанку. Он, надо признаться, узнав будущее, решил тоже урвать себе кусок пирога, полагая, что ему удастся не очень сильно этим подорвать экономику страны.
Теперь он думал, что из этой страны, напоминавшей айсберг, готовый перевернутся, надо удирать. Выводить имущество и удирать. Потом вернуться, да. Но захочется ли ему вернуться? Это - вопрос...
Он признавался сам себе, что остановить разграбление государства и населения ему не удастся. Процесс начался не сегодня и зашёл, как раковая опухоль, в последнюю стадию. Провести отстрел генералов и адмиралов, увязших в уничтожении армии и флота? Членов правительства? Но сможет ли он это провернуть в одиночку? Их же прорва! И некоторые из них, действительно, полагают, что они вытаскивают государство из болота.
Хотя... Почему в одиночку? Здравомыслящие и недовольные «реформами» офицеры должны быть. Но как их найти? И зачем? Создать террористическую ячейку?
С такими сумбурными мыслями Юрий подъехал на присланной за ним Ковалёвым «Тойоте Карине», играющей роль такси, к дому на улице Гаршина, на конспиративную квартиру ГРУ.
- Коньяк будешь? - спросил Ковалёв, и, увидев на лице Субботина «маску злодея», добавил: - Что-то случилось?
- Коньяк пока не буду. Сначала выскажусь. А ты, - он посмотрел на рюмку с коньяком, стоящую на столе, укрытым клеёнкой в
