— Давай, — кивнул Константин. — Бери Бьорка. Мы с Айзеком проверим генераторы.

…Вода в огромном резервуаре уже почти закипела — Гедимин отслеживал её температуру на щите управления — когда сигнализация в зале пронзительно задребезжала, и одновременно загудели оба «инженерных» смарта. Сарматы-рабочие, окружившие Гедимина, вздрогнули и переглянулись, Бьорк, молча сидевший на полу и со скукой смотревший на мониторы, оживился и встал.

— Что, пора?

— Привезли, — кивнул Константин, поднимаясь из-за пульта управления. — Мы с Гедимином идём принимать. Бьорк и ещё девятеро с нами, остальным — оставаться здесь. Айзек, ты следишь за водой. Я вернусь скоро.

Гедимин удивлённо мигнул.

— Там топливо. Ты что, уйдёшь?

— Надо закончить испытания, — ответил сармат. — За топливо я спокоен. Вы с Бьорком справитесь.

Гедимин незаметно сжал пальцы в кулак, чтобы скрыть дрожь. «Это обычная работа,» — напомнил он себе, спускаясь в спецхранилище. Массивные раздвижные люки между хранилищем и грузовым ангаром — двойные просвинцованные двери на входе в короткий коридор, двойные на выходе — были открыты настежь и затянуты только плёнкой защитного поля. В грузовом ангаре ждал погрузчик, и Бьорк, заняв место в кабине, за секунды завёл его и развернул к нагруженной платформе. Сармат у щитка управления электрокраном поднял вверх палец и сдвинул рычаг. Плёнка защитного поля лопнула, выпуская кран из хранилища.

— Tza! — крикнул Гедимин, остановившись у входа. Бьорк поддел и сдёрнул брезент, прикрывающий платформу, и ремонтник увидел длинные герметичные контейнеры, уложенные плотно друг к другу, перегородки из пористого скирлина и множество креплений. Сарматы отстёгивали их, готовя груз к перевозке на склад. Гедимин подошёл ближе, пристально глядя на тёмно-серые контейнеры с многочисленными маркировками и знаками опасности. Четырёхметровые, длинные, узкие, из непрозрачного плотного фрила, — если бы сармат не знал, что внутри, он не понял бы этого даже по маркировкам. «Секретность,» — ухмыльнулся он, отжимая тугую пластину и окончательно высвобождая крайний ряд контейнеров из системы креплений. «Я видел такие ящики на заводе.»

— Не бойся, — Константин хлопнул его по плечу и забрался на платформу, на ходу подцепляя крышку контейнера. — Иди сюда. Осмотр обязателен.

Гедимин кивнул и заглянул в открытый ящик. Стерильности топлива ничего не угрожало — под жёстким фрилом была герметичная упаковка из мягкого прозрачного скирлина. Сквозь неё отлично просматривалась решётка сборки и вложенные в неё стержни, топливные и контрольные, сделанные специально для реакторов «Полярной Звезды», — Гедимин узнал их, как будто видел тысячу раз.

— Сойдёт, — сказал он, оттягивая плёнку и заглядывая в контейнер с торца, со стороны хвостовиков. — На вид всё в порядке.

— Tza tatzqa! — крикнул Константин, поворачиваясь к Бьорку и операторам в хранилище. Гедимин закрепил крышку и шагнул в сторону, к следующему контейнеру. Здесь было четыре десятка сборок; проверить следовало все.

… — Гедимин! — послышалось из-под платформы, и сармат удивлённо мигнул. Разгрузка шла уже второй час, на первой платформе оставалось несколько последних контейнеров, вторую уже завели в грузовой ангар, и тягач ждал у главного корпуса, чтобы вывезти пустой прицеп. Константин, окликающий ремонтника, последние сто десять минут провёл в спецхранилище, наблюдая за размещением принятого топлива, и выходить наружу ему вроде как было незачем.

— Авария? — отрывисто спросил Гедимин, выпрямляясь во весь рост. Константин покачал головой и указал на сборку, подвешенную на стреле электрокрана. Она висела ровно, контейнер оставался герметичным; Гедимин удивлённо мигнул и непонимающе посмотрел на инженера.

— Никаких аварий, — сказал тот, подходя к сборке и проводя пальцем по контейнеру. — Ты кое-что забыл. Тут нет ни одной макаки. А мы никому не скажем. Ты ещё не потрогал ни одной сборки. Это неправильно. Иди сюда и погладь её. Чтобы не было проблем при запуске.

Гедимин сердито сощурился.

— Глупая шутка.

Он снова наклонился над контейнером, ожидая, что Константин продолжит разгрузку, но все звуки стихли — работа остановилась. Сармат услышал тихий шум на краю платформы.

— Я не шучу, — тихо сказал Константин. — Что случилось? С этими сборками что-то не так?

Гедимин взглянул ему в глаза и изумлённо мигнул — сармат был совершенно серьёзен.

— Это бессмысленное действие, — буркнул он. — Зачем тебе?

— Тут было сделано много бессмысленного, — Константин слегка сощурился. — Просто подойди и погладь эти твэлы. Всем будет спокойнее.

Гедимин пожал плечами, выразительно вздохнул и спустился с платформы. Сборка по-прежнему висела посреди зала; оператор крана немигающим взглядом следил за спустившимся инженером и не прикасался к рычагам.

«Шутники…» — Гедимин досадливо сощурился и провёл ладонью по контейнеру. Его пальцы уже не дрожали — два часа непрерывной работы с твэлами притупили волнение.

— Так-то лучше, — из кабины высунулся Бьорк и облегчённо вздохнул. — Теперь можно работать. Давай!

Гедимин, криво усмехнувшись, вернулся на платформу. «Гладить твэлы…» — он покачал головой и открыл следующий контейнер. Воровато оглянувшись через плечо, он сдвинул прозрачную плёнку и провёл ладонью по холодным стержням. Сейчас они не светились, и их излучение нельзя было обнаружить без чувствительного радиометра, — но сармат видел холодный огонь в тёмной воде и зеленовато-синие блики на сером металле.

…«Шестнадцать граммов чистой окиси ирренция! Это невероятный результат для первой попытки и для того количества урана, которое у нас было. Мы пока не можем объяснить механизм самопроизвольного синтеза, но уже используем его в своих целях, — и, возможно, вскоре у нас будет первый килограмм окиси. Вы помните, какова его рассчётная критическая масса? Может быть, к концу года расчёты уже будут проверены на практике. Уже есть проекты по повышению выработки; новый реактор имени Брайана уже работает, и я очень надеюсь, что второй запуск окажется успешнее первого. Надеюсь также, что удача будет на стороне вас и вашей станции — я прочитал отчёт комиссии „Вестингауза“, и я могу вам посочувствовать — кажется, вам пришлось пережить очень неприятные дни. У меня и моих коллег был схожий опыт; работа на „Вестингауз“ хороша для начала, но немногие могут выдержать её в течение десятилетий. Когда-нибудь, смею надеяться, мы встретимся как коллеги — возможно, в