Шрифт:
Закладка:
— Что, завтра, наконец, это всё для нас закончится? По крайней мере на некоторое время? — нарушил молчание Пауль, дождавшись когда отойдёт Брайтшнайдер под предлогом проведать подчинённых.
— Видимо, так, дружище… — согласился с ним Гюнтер, не открывая глаз. Голову плавно обволакивала сонливость, с которой ему трудно было бороться. Он хотел встать, чтобы отдать распоряжения о подготовке к ночёвке в окрестных домах, организации караульной службы и т.д., но тут же вспомнил что этим уже занимается Бруно. И неожиданно признался: — Проклятье, Пауль, ты бы знал как я устал! Ощущение будто временами тело не твоё а чьё-то чужое! Оно что-то делает, говорит, а ты сидишь в голове и просто наблюдаешь… Чёрт, мне кажется я даже засну прямо на Лауре, если вдруг она здесь сейчас окажется!
Тот невесело рассмеялся, тяжело вздохнув.
— А я успел забыть как вообще пахнет женщина, представляешь? — поделился друг своими мыслями. — Просто не могу представить каково это, почувствовать женские духи, аромат их волос, тела… Всё время только этот смрад войны, состоящий из запаха пота, земли, взрывчатки, трупов, крови, машинного масла, жареного мяса и тому подобного дерьма. Хочу помыться в ванне, несколько часов сидя в воде по шею, и намылиться душистым мылом! Одеть чистую одежду, побриться! Зайти в приличный ресторан, вдоволь наестся, выпить бутылку шнапса, вина или вообще напиться, а потом найти сговорчивую фрау или фройляйн, без всяких этих ухаживаний и жеманства… Чтобы сразу в постель! — он замолчал, и добавил: — Но ты прав, Гюнтер… Больше всего этого я хочу спать! Долго! И чтобы меня никто не будил сутки или двое!..
Гюнтер ничего не ответил, потому что голос друга превратился в неразборчивое бормотание, а язык упрямо не хотел шевелиться… А потом он просто вырубился.
Львов, УССР.
29 мая 1940 года. Вечер.
Александр Самсонов.
— До свидания, пани Любомирская! Завтра я приду, всё уберу, а вас ещё раз с праздником! — улыбаясь, сказала Ванда, глядя на Матильду Витольдовну.
— Спасибо! А вам огромная благодарность, Ванда, за то что вы помогли мне украсить наш стол! — тепло ответила польско-русская княгиня, и в знак признательности погладила ту по плечу. — Я вами очень довольна, как и всегда!
Сверкнув напоследок понимающим взглядом в сторону молча стоящего Саши, служанка быстро оделась и вышла из квартиры, оставив их вдвоём. Заходящее солнце уже коснулось крыш далеко на западе, и его последние лучи невольно окрасили комнату в каком-то романтическом ореоле.
— Ну что же, Александр, прошу к столу! — нарушила молчание женщина и присела на заранее отодвинутый парнем от стола резной стул с высокой спинкой и мягким сиденьем.
— Благодарю, Ваше Сиятельство! Вы сегодня просто потрясающе выглядите! У меня даже не сразу нашлись слова, чтобы выразить свой восторг! — галантно ответил Саша, не собираясь сдерживать искренние эмоции, и тоже разместился напротив неё.
— Ох, вы опять⁈ — с шутливым негодованием воскликнула дама, но её глаза весело смеялись. — Я же просила, не надо всей этой официальности!
— Хорошо, прекрасная сударыня, как вам будет угодно! — широко улыбнулся он, и сразу добавил: — Но если у меня случайно снова вырвется то прошу отнестись со снисхождением! Просто весь ваш вид теперь полностью соответствует тому кем вы на самом деле являетесь!
Такой комплимент явно понравился Матильде Витольдовне, вон как щёки покраснели… Пусть она и говорит одно, но внутренне, похоже, ей это приятно. О, женщины, что тут ещё скажешь?
…Пока Ванда заканчивала последние приготовления к праздничному ужину они вместе с аристократкой готовились к нему. Сама дама заперлась в своей комнате и последние пару часов оттуда не выходила, общаясь со служанкой через дверь, кроме последнего получаса, когда та совершила несколько «рейсов» подряд, таская еду. Наверняка углубленно «пудрит носик», не иначе. Сам Саша тоже постарался выглядеть на все сто.
Тщательно побрился, чуть побрызгался одеколоном, и занялся своим костюмом. Его они купили вместе с Матильдой Витольдовной во время одной из прогулок по городу. Она вежливо но твёрдо настояла, сказав что у каждого настоящего мужчины должен быть хотя бы один парадный костюм для выходов в свет и праздничных мероприятий. В принципе, Александр признавал её правоту и купил одежду следуя её совету, так как всегда был убеждён что в этом деле женщины разбираются куда лучше мужчин. Да и в самом деле, не сидеть же ему с ней за одним столом словно бедный родственник, при этом имея хорошие деньги в кармане?
Поэтому сейчас на нём красовался очень импозантный костюм из тёмно-серых брюк и такого же цвета двубортного пиджака в мелкую полоску. Но это ладно, главное неудобство представляло собой наличие к этому комплекту традиционной «удавки» в виде галстука или «бабочки»! Ни то ни другое одевать не хотелось, с детства у него было отвращение к данному виду мужского аксессуара. Даже до переноса сюда Саша старался как можно меньше одевать их, но иногда всё же приходилось. Как и сейчас, ибо наличие такого костюма, по словам опытной княгини, обязательно предполагает «удавку». Выглядеть «некомплектным» перед женщиной ему не хотелось, как и ронять перед ней своё реноме потомка дворян. В конце концов, чуть позже можно и снять его, верно? И, созерцая мрачным взглядом лежащие перед ним обычный галстук и «бабочку», Александр сделал выбор в пользу первого…
Сам праздничный ужин, к его удивлению, было решено организовать не на кухне или даже в просторной гостиной, а в комнате Матильды Витольдовны, где он ещё ни разу не бывал. Это оказалось ещё одним интригующим поводом для Александра, поскольку ему было очень любопытно увидеть личную каморку красавицы-княгини. И вот, наконец, когда Ванда уже собралась уходить, его квартирная хозяйка вышла из своей комнаты… чтобы заставить Сашу невольно замереть от изумления!
В честь собственного праздника женщина явно постаралась над собой и, по его мнению, у неё это блестяще получилось. Волосы были уложены в незнакомую ему но очень красивую причёску, когда сзади были собраны в одну густую копну, а по бокам спускались крупными локонами. На правом виске, видимо, в дань
