– Был у нас один вор, – вздохнул Ломон, – стало два.

– Ничего, мент теперь тоже имеется, – ухмыльнулся Силадан.

– И что, арестуете меня? – с вызовом спросил Васюта.

– Да вроде как не за что. Ты ведь и впрямь ему заплатил, да еще и двойную цену.

– Какую двойную?! Там десятерная выйдет!

– Не понимаю, о чем вы спорите! – вспыхнула Олюшка. – Купил, украл – какая разница?! Главное, что она теперь моя! Давай, давай ее сюда скорее!

– Я ее в рюкзак упаковал. Доедем – достану. Не сейчас же ты читать будешь.

– Я буду теперь читать всегда и везде! Несколько сотен книг!.. Я жила не зря…

– Теперь-то все? – оглядел своих спутников бывший полковник. – Все проблемы здесь решили, ничего больше не нужно украсть? Тогда поехали, нечего резину тянуть.

* * *

Бо́льшая часть пути прошла в полном молчании, если не считать негромкого похрапывания притулившегося к Олюшкиному плечу Васюты. И никто не заметил, как все больше и больше мрачнел Силадан. Проехав отворотку на Полярные Зори, он и вовсе остановил машину.

– Что такое? – встрепенулся Ломон. – Мы же еще не доехали.

– Не доехали. Но пока ехали, я понял, что допустил промах. То есть едва не допустил. Кое-что еще можно исправить, но боюсь, что не все.

– Да что тебя теперь может волновать? – удивился двуединый. – Ты навсегда исчезнешь из этого мира, какая тебе разница, что ты здесь можешь или не можешь исправить? Или… Ты что, передумал идти с ребятами?..

– Не передумал, – повернул к нему голову Силадан. – И мне на самом деле уже должно быть все равно, что будет здесь. Но почему-то мне не все равно. И в первую очередь меня волнует, что будет с тобой. Со здешним Андреем Кожуховым я имею в виду.

– А что с ним будет? Доедем сейчас поближе к месту перехода, дотопаем до него, я разделюсь на двух Андрюх, один дальше с вами отправится, а другой вернется к «Волге», поедет домой и будет жить, как жил до этого. Веришь?

– А вот как раз может и не получиться, как до этого. И в первую очередь как раз из-за «Волги». Ведь меня все равно рано или поздно хватятся – те же соседи, к примеру. Да и бывшие сослуживцы иногда позванивают. Начнут искать – найдут «Волгу»…

– Ну и что? – перебил его Ломон. – Я ведь не буду на ней потом ездить, только доеду отсюда назад – и все.

– Сейчас везде полно камер. Станут меня искать – первым делом с машины начнут и увидят, что ты на ней откуда-то приехал. И что ты им скажешь? Вот то-то же. И Васюту рано или поздно искать станут – уж родители точно, когда из деревни вернутся. А мы еще Олюшку засветили, не подумал я тебе запретить ее к своим в гости водить…

– Они ее никогда раньше не видели, а мы лишь сказали, что это невеста Васюты, что она нездешняя, что мы идем в поход, после которого Васюта с Олюшкой сразу отправятся в свадебное путешествие.

– Ну, хоть так, – вздохнул Иван Гунтарович. – Хуже, что Малика Гугкаева ее видела и приняла за местную Ольгу, которую она знает. Придут к этой Ольге узнавать про Васюту, а она – ни сном ни духом. Но поверят-то Малике, она человек в городе известный. А там и на тебя опять выйдут, Малика ведь там, на площади, нас всех фотографировала. Так что и девчонку под монастырь подведем, и тебе выкручиваться…

– Ничего, выкручусь, – уже не так уверенно произнес Ломон, вернее, Капон в его лице. – Объясню, что это совсем другая девушка, которую я сам-то лишь недавно через Васюту узнал, и то, мол, даже не в курсе, откуда она вообще приехала. А то, что фотки будут, это даже хорошо, будет видно, что не только одежда, которую у тамошней Ольги не найдут, но даже прическа другая… наверно… А что похожи – мало ли на свете похожих людей!

– Ладно, тут, может, и выкрутишься. А спросят тебя: куда в поход ходили, где ты с нами расстался?

– Правду и скажу. Когда врешь, особенно по-крупному, нужно побольше правды вставлять, тогда и ложь не такой лживой покажется, и сам меньше запутаешься. Веришь?

– Охотно. Но в данном случае это не годится.

– Почему? Там и следов наших будет много, и вообще… Можно еще будет вдобавок костер развести, потоптаться вокруг как следует, вроде как лагерь разбивали. Все доказательства налицо будут!

– Вот в этом-то главная проблема и есть, – насупился Силадан. – Будут доказательства нашего там присутствия, поэтому то место вдоль и поперек прочешут. А о нем никому нельзя знать.

– Но почему?! – воскликнули вместе Ломон и давно проснувшийся Васюта.

– Потому что мне не нравятся эти проникновения через один мир в другой. Я не верю в случайности, особенно в такие вот… – Двуединый ожидал, что старый полковник опять коснется подозрений насчет Зана, но тот, бросив взгляд на Олюшку с Васютой, закончил по-другому: – Тот мир даже без атомных бомб умудрились расфигачить, а если их еще туда из нашего добавить? А оттуда в наш – ту гадость, из-за которой там все рухнуло? Нет уж, тут и своего говна хватает. Так что очень тебя… ну, то есть Капона прошу: держи все это в тайне. Пообещай! – сделался очень серьезным Иван Гунтарович.

– Обещаю, – не менее серьезно ответил Ломон.

– А мы тогда вот что сделаем, – решительно кивнул Силадан и даже посветлел лицом, приняв окончательное решение: – Мы сначала пойдем не туда. Сейчас еще немного проедем, а там есть небольшое озеро километрах в двух-трех от дороги. То ли Утиное, то ли Гусиное, меня туда лет тридцать назад сослуживцы на охоту брали. Вот там-то мы и потопчемся как следует, следов пооставляем, а тебя… Капона в смысле, если станут спрашивать, так и скажи, что мы на это Гусиное и ходили, а потом я тебя в Полярные Зори отвез…

– Погоди! – встрепенулся двуединый. – Если ты меня отвезешь, как же я разделюсь на Лома с Капоном? И потом – зачем в Полярные Зори-то?

– Это хороший город, – вмешался Васюта.

– Да пусть хоть самый лучший на земле! Мне-то он самим собой… самими собоями… тьфу, ну вы поняли… стать не поможет. Верите?

– А ты сначала дослушай! – нахмурился Силадан. – Вечно вы, молодежь, поперед батьки в пекло лезете, а потом на волдыри жалуетесь… Я тебя никуда не повезу. Мы потом