того, как вместо своих товарищей канталахтинцы увидят кровавые пятна.

– И все же сначала стоит попробовать все разъяснить, – сказал Васюта. – Я стрелять не особо умею, сами знаете. То, что в глаз мерзодведю попал, – это случайность.

– Да, попробуйте сперва объясниться, – одобрил его предложение Силадан. – Я бы и сам с ними поговорил, не раз приходилось вести переговоры с преступниками в таких же примерно ситуациях. Но сейчас я плохо знаю детали, поэтому лучше, чтобы это сделал кто-то из вас.

– Тогда мне, наверное, лучше, – предложил взломщик. – А ты, раз уж самый опытный из всех нас в боевых стычках, будешь нами командовать, если дело дойдет до стрельбы.

– Я стреляю лучше него! – неодобрительно воскликнул Зан.

– Тут дело не столько в умении стрелять, как знать, когда, куда и как это следует делать, – сказал Капон. – А Силадан вообще офицер, целый полковник, уж кому и быть командиром, как не ему.

– Хорошо, – скупо выдавил кибер. – Но тогда на переговоры пойду я. Меня труднее убить.

– Да и виноват ты во всем этом больше всего, – сказал Подуха, но тут же добавил: – Хотя и я тоже, конечно, но и убить меня легче.

* * *

А вот дальше все пошло не так, как ожидалось. Хотя сначала сталкеры действовали по плану – вооружились, разместились внутри гондолы так, чтобы снаружи их не было видно, внутренне собрались. Зан отложил в сторону свою «Печенгу» и направился к пролому в обшивке.

– Вот это правильно, – одобрительно шепнул Лом. – Пусть видят, что ты безоружен.

А Васюта, тоже шепотом, прокомментировал:

Папа ушел без ружья на охоту,

Мамочка в том заподозрила что-то.

Папа словил три каких-то пера,

Мама сломала ему три ребра.

Зан между тем вышел наружу и замер, поджидая гостей. Капону было видно сквозь разбитое боковое окошко, как вездеход, почти такой же, как у них, только с открытым кузовом, в котором сидели человек шесть в одинаковых темно-серых куртках, выехал из-за деревьев и направился прямиком к гондоле.

Увидев Зана, они как по команде – скорее всего так и было – вскинули автоматы и навели их на кибера. Водитель, однако, не сбавил скорости и остановился лишь саженях в пяти от гондолы.

Открылась правая дверь кабины, и оттуда сначала тоже высунулся автоматный ствол, а затем и голова хмурого усача – вероятно, командира этого небольшого отряда, который угрюмо бросил:

– Кто ты такой? Где мои люди?

– Долго объяснять, кто я такой, – ответил кибер. – А твои люди, если верна гипотеза о царствии небесном, сейчас где-то там, – вскинул он ввысь руку и тут же метнул в вездеход оказавшийся в ней камень.

Но это был вовсе не камень, как подумал Капон поначалу, поскольку тот, залетев прямо в открытый кузов, оглушительно громыхнул через пару секунд, распустившись при этом огненным цветком. За эти несколько секунд до взрыва усатый командир канталахтинцев успел выпустить в Зана очередь, но даже если и попал, киберу это не навредило. Чего нельзя было сказать о людях в вездеходе, который уже пылал, вздымая к небу черные клубы дыма.

К смертоносному, ставшему для канталахтинцев погребальным костру, несмотря на окрик Силадана, сразу бросились Медок и Лом с Капоном. У всех троих это было инстинктивным порывом, безумной надеждой спасти хоть кого-нибудь. Но спасать уже было некого.

Силадан, Подуха и Олюшка с Васютой тоже выбрались наружу, и бывший полковник с перекошенным от злости лицом решительно направился к Зану. Но его опередили Лом с Капоном. Оставив за спинами пылающий факел чужого вездехода, они подбежали к киберу и одновременно ударили по его голове прикладами винтовок. Зан отшатнулся и прикрылся свободной рукой, но других попыток защититься не предпринял. Он даже ничего не сказал в отличие от «братьев», которые вылили на него такой поток брани, что поморщился даже Силадан, а Васюта зажал стоявшей рядом с ним Олюшке уши.

Когда иссякли первые потоки гнева, Лом выкрикнул уже более цензурно:

– Ты что наделал, железяка ублюдочная?! Понравилось утырков мочить, теперь и на людей перешел?

– Мы следующие, да, бидон ржавый?! – подхватил Капон. – Иди сам в тот костер погрейся теперь, у тебя и так уже все блоки перекорежило!

– Если я выйду из строя, тебе будет не вернуться домой, – подал наконец голос Зан.

– Мне еще станет угрожать какая-то консервная банка?! – вновь замахнулся «Печенгой» Капон.

Но винтовку перехватил подоспевший Силадан. Он по-прежнему был очень зол, но все-таки выкрикнул:

– Хватит! Оружие испортишь. А этого перезревшего Электроника все равно таким не проймешь.

– Меня не надо ничем пронимать, – с откровенно прозвучавшей в голосе обидой заявил кибер. – Когда вы все успокоитесь, то поймете, что я поступил единственно верно.

– Убивать людей для тебя верно? – сверкнул на него Силадан взглядом. – Азимова твои создатели, похоже, не читали.

– Я не интересовался их литературными пристрастиями, – сказал Зан. – Но от своих слов отказываться не собираюсь. Канталахтинцы были настроены крайне враждебно. Вы сами видели, что все они изготовились к стрельбе. О каких переговорах могла идти речь? Если бы я сказал, что их люди погибли, а потом бы они увидели вас с оружием наперевес, то хоть кто-нибудь да начал стрелять. Вы бы стали отвечать, завязалась бы перестрелка, а поскольку их численно больше, то и победить они могли с бо́льшей вероятностью.

– А ты?! – воскликнул Лом. – Ты один пятерых стоишь!

– Да, если бы я начал стрелять, то скорее всего положил бы их всех. Но ведь я как раз это и сделал, разом их всех уничтожил. Только в данном случае не пострадал никто из вас.

В словах кибера определенно присутствовала логика, и все равно принять такую плату за собственное спасение сталкерам было трудно.

– Надо было хотя бы попытаться, – подошел к ним чуть ближе Васюта. – Сказал бы им, что летуны попали в аномалию, не справились с управлением. А мы просто хотели помочь, если кто-то выжил…

– Хотели помочь, а потому присвоили остатки товаров? – скептически посмотрел на него Зан. – И как мы тут оказались через день после катастрофы, почти в семнадцати верстах от давно заброшенной трассы? Все было бы можно объяснить в более спокойной обстановке, и то нам бы вряд ли сразу поверили. А когда сюда прибыла вооруженная и явно агрессивно настроенная группа готовых к схватке людей, вероятность успешности любых переговоров была практически нулевой, я сделал семьсот двадцать семь вероятностных расчетов.

– Кстати, он, возможно, прав, – сказала до сих пор молчавшая Олюшка. – Если схватка неизбежна, надо бить первым.

К ней повернули головы все, включая Медка