Шрифт:
Закладка:
– Ненавижу вас, ментов! Никогда не прощу тебя с хахалем, тварь!
Маргарита плюнула в Ольгу, но предсказуемо промахнулась, хотя и вызвала у той ярость во взгляде. Довольная собой, ведьма перевела взгляд на Дионисия, и гримаса отвращения исказила её приятное лицо.
– Эй! Да ты же поп! Ты ещё в райцентре храмом командовал! Ментов бил — и сам ментом стал? Вы что, псы, пришли меня брать на живца? Не выйдет! Сатана даст мне сил!
– Не дам! А вот язык вырву, как и обещал! – зло отрезал Сатана, глядя ведьме в глаза. Потом повернулся к священнику и ехидно спросил: – А ты, Денис, местная знаменитость? Герой светских хроник и вечерних сплетен?
Священник устало улыбнулся и скромно развёл руками:
– Ну было дело, навёл я тут как-то шороху. Ведь чтобы слово Божье в душу зашло, надо наперёд из тела немного дури выбить. Ну а то, что хулиганы в местном ОМОНе служили, так я в этом не виноват. Но помню точно, что их подготовкой остался крайне недоволен!
– Гера! Сюда! — закричала Маргарита, и тут же в комнату вбежал высокий накачанный мужчина в чёрном деловом костюме. Мгновенно оценив ситуацию, он легко схватил невысокого священника за воротник свитера и поднял над полом.
– Что же ты делаешь, окаянный, у меня ведь только ряса да этот свитер! — под жалобный треск воротника с горечью прохрипел поп. Затем сцепил руки на груди замком, вперёд ладонями, и резко их выпрямив, ударил здоровяка в кадык. Гера охнул, упал на пол и схватился за горло, сдавленно кашляя. Дионисий, не ожидавший такой лёгкой победы, вместо аккуратного приземления просто плашмя рухнул на пол. И пока он потирал ушибленную коленку, Маргарита отступила в угол, к открытому пустому гробу. Там она схватила тяжёлый канделябр с тремя чёрными свечами и выставила его перед собой, как трезубец. Сатана демонстративно не смотрел на Марго и даже отошёл в сторону, провоцируя ту на побег.
– Будьте прокляты! – процедила сквозь зубы ведьма, глядя, как в муках корчится на полу её охранник. Но, перехватив насмешливо – поощряющий взгляд гостьи, стушевалась и нерешительно добавила: – Именем Люцифера…
Ольга откинула со лба чёрную прядь волос и тяжело вздохнула:
– Ты так ничего и не поняла... Это не шутка и не арест. Всё гораздо хуже. Я — Сатана! Денница, Люцифер — это всё я! Nomen illis legio, потому что нас много! И проклинать меня моим же именем — это верх глупости! Смешнее уже не придумаешь! Тебя же предупреждали бесы, чтобы не смела произносить моё имя! А ты всё за деньгами гналась, всё сейф забивала пачками. И что? Вот чем тебе помогут сейчас эти деньги?
Пока Сатана рассуждал, Маргарита медленно вышла из угла и резко швырнула ему в лицо канделябр. Одним скачком преодолев половину комнаты, она уклонилась от побежавшего наперехват Дениса и перепрыгнула через Геру. Путь был свободен. Но когда до спасительной двери оставалось не более пары метров, прямо перед ней соткалась из воздуха торжествующая Ольга. Одной рукой она схватила ведьму за подбородок, потянула вниз и, сноровисто ухватив двумя тонкими пальцами другой руки язык, резким движением вырвала его.
Растерянно хлопая глазами, ведьма опустилась на пол и схватилась дрожащими руками за моментально побелевшее лицо. Рот открылся ещё шире, и из него двумя струйками полилась красная, как брусника, кровь. Вместо крика из горла раздалось бульканье, а из глаз полились слёзы. Нелепо взмахнув руками, женщина плашмя упала на пол, выгнулась дугой и завалилась на спину. Потом несколько раз ударила рукой по полу и навсегда затихла. Потрясенный Дионисий переводил взгляд с тела Маргариты на Ольгу и обратно, а Сатана лишь развёл руками и, подмигнув священнику, с обворожительной улыбкой проворковал:
– Не стоило ей так беспардонно плевать на мои слова! Я за них всегда отвечаю. А Настя виновата сама, неумение держать язык за зубами ведёт к его неминуемой потере. Согласен, Гера?
Последняя фраза была обращена к охраннику, который с ужасом смотрел на Ольгу. Девушка подошла к нему вплотную и бросила сочащийся тёплой липкой кровью язык прямо в лицо.
– Кстати, про язык. Ты-то свой умеешь держать на привязи? Или тоже придётся рвать?
Гера несколько раз начинал отвечать, но тут же захлебывался в словах, переходя на свистящий шепот. После очередной неудачной попытки он горько зарыдал и замотал головой.
– Эй, рёва-корова! А ну вали отсюда и больше не приходи. Ещё раз придёшь — худо будет. Очень худо! Понял?
– Да! – глотая слёзы, по-военному чётко ответил охранник и опрометью выбежал из комнаты.
– Нам пора! — Ольга мягко взяла Дениса под руку. – Следующий клиент уже свернул с трассы на щебёнку. В машине можешь высказать мне всё, что думаешь, но потом. А сейчас сюда Гера за деньгами вернётся. Жадность, она сильнее страха, не будем мешать.
– Уходим! – Дионисий внимательно осмотрел комнату с раскинувшейся на полу мёртвой ведьмой и вздрогнул всем телом, будто бы стряхивая оцепенение. – Наших отпечатков здесь не должно быть, вещей мы с собой тоже не брали.
– Молодец, погранец, сечёшь! Уходим!
Открывая перед собой двери коленями и локтями, Денис с Ольгой вышли во двор. Бывший священник жадно вдохнул пыльный воздух и закашлялся.
– Пойдём, пойдём, не расслабляйся! – поторопил Дионисия Сатана и шикнул на заходящихся лаем псов. Под их скулёж друзья добежали до машины и нырнули в уютный прохладный салон.
Сатана взял с заднего сиденья бутылочку с холодной водой и протянул её Денису. Тот молча кивнул, и проглотив пару таблеток обезболивающего, быстро их запил. Минут пять друзья просидели молча. Дионисий судорожно вцепился в ручку двери, еле сдерживая стон от сильной боли, а Сатана, судя по закрытым глазам, проверял, всё ли в порядке в аду. Краем глаза Денис видел, как тенью мелькнул у ограды бывшей ведьмы Гера и как через пять минут туда подъехал белый внедорожник с клиентом.
До трассы ехали молча. Зелень на ветках давила своей тусклостью и унылостью, а солнце слепило, будто гигантский фонарь, направленный в лицо. И даже музыка из динамиков раздражала своим однообразием.
– Сказать честно, ждал от тебя нотаций о ненасилии и человеколюбии, — первым нарушил тишину Сатана. – Потом решил, что ты не хочешь меня злить, пока мы не добыли икону. А сейчас склоняюсь к мысли, что тебе стало наплевать на эту
