Читать онлайн Человек войны - Клименко Тимофей

Глава 1

Осеннее утреннее небо было затянуто тучами, сквозь которые еле-еле пробивались солнечные лучи. Дождь моросил уже несколько часов и стекающиеся со всех сторон к мосту гусары, казаки и пехотинцы были грязные и промокшие до нитки. В их лицах уже почти не было эмоций, только усталость и покорность судьбе своей серостью и безысходностью гармонировали с серостью неба и реки. Отступление дивизии длилось уже несколько недель, хотя в последние дни оно всё более и более напоминало бегство. Хаотичное и паническое бегство. Мост через безвестную речушку, на котором и в былое время с трудом разъезжались два экипажа, просто не мог уместить всех людей и лошадей. Сейчас же он скрипел под тяжестью идущих и отдавался лёгкой неравномерной дрожью через обструганные и отполированные за долгие годы перила. Оба берега были гораздо выше моста и потому спускающиеся невольно бежали к нему скользя и падая по грязи, а добежав с разбегу наседали на передних. А уже перешедшие карабкались по склону вверх, срывались по той же грязи и скатываясь вниз задерживали тем самым задних. На самом мосту давка и столпотворение были такие, что в центре люди не шли сами, а перемещались увлекаемые толпой. Лошади беспрестанно наступали на ноги пешим, те в ответ били их в бока, чем придётся, но чаще всего прикладами. Гусары и казаки, вопреки обыкновению не вступались за боевых товарищей, поскольку один из всадников, затеявших ссору с солдатами, был попросту сброшен с моста, где и утонул. Его, конечно же, пытались спасти, и один человек даже сумел до него доплыть, но не справился с течением и был унесён рекой куда-то прочь.

Ротмистр Андрей Мешков вместе со своим другом и подчинённым юным корнетом Николаем Павловым ещё не переправились через мост. Они стояли у реки, молча наблюдая за толпой, в которой уже не было ни военного порядка, ни организованности регулярных частей. Разные рода войск смешались перед мостом, негромко переругиваясь и угрожая друг другу. Вот кучка из десяти солдат оттесняет раненого казака на гнедом коне, а вот флегматичный гусар с усталым видом, нехотя тычет в спину солдата пистолетом, требуя идти быстрее. У другого гусара, при спуске с крутого берега, упала лошадь и сломала ногу. Теперь он пытается перейти мост пешком, абсолютно не обращая внимания на свой заляпанный глиной при падении мундир.

«Не успеем, не успеем! – думал, глядя на это Мешков - французские уланы по времени должны быть тут, минут двадцать как. Мы не сможем дать им отпор, когда каждый старается только спастись сам, бросая раненых и наступая на упавших. Сколько нас тут ещё? Тысяча? Больше? Меньше? А люди по мосту еле движутся, будто каторжная партия кандальников. Эдак и до темна не управимся! Нужно их как-то ускорить. Как-то поторопить.»

- Николай Петрович! Голубчик! – обратился он к корнету – перебирайся-ка ты на ту сторону, да поищи господ офицеров с нашего эскадрона. Встаньте на выходе с моста, да разгоняйте всех вышедших в бока, чтобы они не толпились, пока смогут подняться вверх по прямой, а сразу расходились на несколько десятков аршин вширь – Мешков показал рукой на пустые склоны слева и справа от моста – тогда дело живее пойдёт, больше народа успеет переправиться.

- А Вы, Андрей Андреевич? Вы здесь остаётесь? – корнет с удивлением смотрел на старшего товарища.

- Я пока задержусь. Если сюда нагрянут уланы Бонапарте, то нужно организовать им хоть какой то отпор. Ну, с Богом! – и граф легонько толкнул здоровой рукой корнета в плечо.

Павлов сумел попасть на мост только со второй попытки, в первый раз его оттеснили вбок уже фактически от перил. Солдаты, некоторые из которых лично знали корнета и уважали его за человечность, в желании выжить, будто обезумевшие лезли под ноги лошади, лишь бы попасть на мост, почти весь настил которого уже покрывали трупы затоптанных. Ротмистр глядя на это размышлял о войне.

«Умирать за Родину. Во все века это было счастьем для воина. Но в чём же доблесть быть растоптанным собратьями? Или умереть с голоду, потому что провиант уже вторую неделю не подвозят? В чём польза стране от смерти этих оборванных, полубезумных людей? Почему они должны были уйти от дома и семьи за тысячи вёрст, чтобы умереть тут от тифа и дизентирии, не успев даже ни разу увидеть неприятеля? И почему я, понимающий всё это, продолжаю столько лет оставаться в войсках? Долг? Честь офицера? Или что-то ещё?»

На противоположном берегу несколько офицеров из знакомцев Павлова с нагайками в руках въехали в неиссякающий поток счастливцев, перешедших мост, и после непродолжительных перепалок сумели перенаправить людей в стороны от моста вдоль реки, как и предлагал Мешков. Практически тут же скорость движения по мосту возросла в несколько раз и берег, усеянный серыми шинелями и уже не менее серыми мундирами, зашевелился как живой, задвигался и устремился к спасению уже не так жестоко для раненных и слабых, но ещё всё так же неотвратимо для упавших.

«А что же заставляет офицеров неприятеля, милых сердцу французов, отложить книги и взять в руки оружие? Ведь только солдаты идут по приказу, а дворяне-офицеры так же вольны с выбором, как и мы. Но они выбрали придти сюда через пол Европы, чтобы убивать людей и жечь сёла. Почему же целая страна захотела столько крови, захотела убивать и грабить? Ведь если бы они этого не хотели, Бонапарте бы их никогда не смог убедить. И какая им польза или радость, от смерти того же Коленьки Павлова? Чем этот семнадцатилетний мальчишка так разозлил всю Францию, что их полумиллионная армия пришла сюда, чтобы его убить?» - такие мысли витали в голове графа. Отвлёкшись на них, Андрей даже забыл, что промок и продрог. Неожиданно с этого же берега, значительно правее того места, где стоял ротмистр, раздалось несколько хлопков и в небо взметнулись белые облачка дыма из установленных на берегу пушек. Три ядра легли в толпу около моста, два других перелетели и с шипением упали в реку. Раздались крики раненных и испуганное ржание лошадей, но почти сразу же всё стихло, и человеческий поток ускорясь поглотил умирающих, втаптывая их в грязь, чтобы успеть спастись самим. Места попадания ядер теперь выделялись лишь тем, что люди там шли чуть выше, наступая на