Шрифт:
Закладка:
Птицы Рух не обладали даром речи, и по опыту беса, их способ мышления также отличался от эльфийского, бесовского, и даже человеческого. Они были птицами, огромными птицами. Они думали по-птичьи, о птичьих вещах. Но Рух были очень умными птицами, а хорошо натренированные птицы Рух воздушных джеков были, возможно, самыми умными представителями своего вида. Конкретно этот Рух был очевидно достаточно умен, чтобы поймать Пивлика на спину, но это не объясняло, почему бес приземлился в пустое седло.
Птица Рух, в свою очередь, просто пыталась вернуть на место своего наездника, и заметила падающего с неба Пивлика. Птица решила, что падающий бес были примерно одного размера с Флэнгом. Умная птица, но все же, всего лишь птица. Пивлик этого не знал, и ему было бы это безразлично, но Рух, по-своему, почувствовал облегчение.
Падение на седло было не тем же самым, что сидение в седле, и Пивлик, лежащий на животе, истощенный, и удивленный тому, что он все еще был жив, понял, что уже начал соскальзывать вниз. Он обеими руками схватился на кожу седла, его крошечных когтей хватило как раз для того, чтобы их хватка удержала его на месте. Собрав все остатки сил, он втащил себя в седло, осторожно, не давая собственным крыльям поймать ветер, и унести его в открытое небо, и, усевшись поудобнее, схватил развивающиеся вожжи.
Рух издал крик, прогремевший в чувствительных, не подготовленных ушах Пивлика, едва снова не выбив его из седла. Он не доставал до стремян, поэтому он просто изо всех сил прижал ноги к седлу. Эти мышцы, по крайней мере, все еще были свежими.
Пивлик был летуном, но обычно, он летал на собственных крыльях. И все же, он решил, что верховой полет по-человечьи не мог быть слишком уж сложным. Унизительно, конечно, но, как говориться, забудешь комфорт, как погонит черт.
Две вожжи, одна справой стороны головы птицы, вторая слева. Совсем как ехать верхом на верблюде, а с этим он был знаком. Он, правда, тогда был пассажиром, но видел, как это делается. Просто.
- Привет, мой новый друг, - сказал Пивлик остатками своего мягкого, добродушного голоса трактирщика. - Мне понадобится твоя помощь на некоторое время. Я бы хотел опробовать вожжи. Прошу тебя, не сбрось меня со спины. - Он сомневался, что птица понимала его слова, но шелковый голос беса успокаивал постояльцев и похуже птицы Рух.
К тому же, отметил он про себя, разговор помогал отогнать панику.
Он попробовал коротко потянуть за один из кожаных ремней, и Рух повернул голову вправо, не пытаясь сбросить беса со спины. Пока все шло хорошо. Он развернулся в воздухе, поворачиваясь снова по направлению к трем громадным чудовищам, в настоящее время пробивающих себе путь к городским воротам. Нефилим, подобный скале, которого бес назвал Топтуном, был занят разрушением водонапорной башни. На глазах Пивлика, наблюдавшего за ними с выражением отвращения и болезненного любопытства, башня достигла переломной точки. Поток воды хлынул через ее край, за мгновение до того, как нефилим выбил последнюю опору башни, и все строение рухнуло на крыши домов. Здесь тел погибших было меньше, хотя трупы неслись в потоках воды, и он отнес их к числу тех людей, что разбегались по смежным улицам прилегающих районов.
Ползун, змеевидное чудище, был чуть дальше от Пивлика. Он обвил основание еще одной башни, уже начавшей трескаться и рушиться, вытаскивая объятых ужасом жителей прямо из окон своими когтистым руками, и швыряя их в скрежещущую металлическую пасть под его зловещим глазом. Щупаличный "мозг" ближе всех находился к столице, клубясь на кишащей массе своих щупалец, время от времени отрывая очередной нарост со своей головы, и швыряя его в близстоящие строения, разрушая их до невосстановимого предела. Жители строений выбегали, сталкиваясь с остатками толпы, убегавшей в другом направлении. Повсюду царил хаос. То тут, то там он видел отчаянных воджеков, тщетно пытающихся координировать людей.
Птица Рух успокоилась, привыкнув к весу Пивлика, и бес начал получать удовольствие от медленных, ленивых взмахов ее широких золотистых крыльев. Рух была создана для продолжительных полетов, и Пивлика восхищала легкость и грациозность ее движений.
Эта передышка дала ему время подумать и осмотреть небо над центром столицы в поисках громадных стражей-титанов. Девять колоссальных статуй, конечно же, быстро расправились бы с разбушевавшимися чудовищами. Пивлик надеялся предупредить их, но, конечно же, 'джеки и Борос к этому моменту не могли не знать об этой опасности.
Девять оставшихся титанов - десятый, Зобор, пал в битве на Декамиллениум - находились там же, где они стояли тысячи лет. Ни один из них не шелохнулся.
Бесу удалось рассмотреть крошечные силуэты его "коллег", воздушных 'джеков. Несколько летных формаций направлялись из центра. Они выглядели крошечными точками на фоне диска заходящего солнца. Он задумался, что они могли сделать против нефилимов, но увидел, что наездники на птицах Рух летели вовсе не сюда - они направлялись к огромному золотистому силуэту... Парелиона? Да, это был Парелион. Он пикировал в сторону белоснежных башен Прахва. Пивлик видел с нарастающим ужасом, что наездники не успевали достичь падающей крепости до того, как она врежется в Прахв. Но, даже, если бы и успевали, что они могли бы сделать?
С оглушительным грохотом, затмившим даже рев нефилимов и треск рушащихся строений, летающая крепость совершила посадку. А точнее, стыковку. Едва заметная крыша Сената Азориус обвалилась и рассыпалась. По пути, Парелион сбил три из шести башен правосудия. Они рухнули, словно массивные каменные деревья, и на их месте поднялись облака искрящейся пыли. Огромные клубы дыма вздымались из-под строений, рушащихся по медленной цепной реакции вокруг эпицентра столкновения.
Пивлик инстинктивно вонзил пятки в бока птицы, и направил ее к месту крушения. Он летел туда же, чтобы предупредить Таисию о нефилимах, и теперь, похоже, сам должен был ее спасать.
Все еще оставалась возможность, что его баронесса выжила, а если нет, то ему потребуются доказательства обстоятельств ее смерти для Обзедата. Облака дыма уже поднялись над владениями Азориус, поглотив крошечных наездников на птицах Рух, летающих вокруг них, словно мухи, и обнажив плачевное состояние Прахва. Парелион рухнул на него своей фасадной частью, и то, что осталось от Сената и его башен, похоже, удерживало его вес, по крайней мере, пока что. Пивлик сомневался, что крепость сможет долго продержаться в этом ненадежном состоянии, но ее скорость оказалась недостаточной для того, чтобы полностью сравнять с землей массивное строение Сената. Там
