Шрифт:
Закладка:
- Она достаточно крепкая? - спросила она.
- Надеюсь, - сказал Джерад.
- Погоди! - крикнула Фонн. - Святая Мать... Смотри! - она указала на демона, который аккуратно посадил ее сына на свое плечо. Мик, окровавленный, но в остальном, вроде бы невредимый, переполз с плеча демона на тяжелую цепь, которую Рекдос носил на шее. Ее сын уселся на ее звенья.
Мик злобно ухмылялся, смотря на толпу, и произнес что-то, чего Фонн не расслышала. Он не обращал ни малейшего внимания, ни на нее, ни на Джерада.
- Что он делает? - спросил Джерад.
- Понятия не имею, - сказала Фонн. Она прислушалась к ноте Мика, и без труда нашла ее... но уже измененную. Это все еще был ее сын, но в ней также звучала глубокая, древняя ярость. Теперь это была мрачная, фальшивая нота.
Концентрация ледев рассыпалась, когда первый гоблин добрался до края туннеля, в котором стояли они с Джерадом. Скрежещущее зубами, рычащее существо сопровождала стая красноглазых крыс, от которых бывшие супруги яростно отбивались ногами. Удар Джерада сапогом пришелся прямо в лоб гоблину, и он отлетел от стены, падая с шипением и криком в кратер с лавой. Следующий гоблин практически сразу вполз на место первого, затем еще один. Фонн удалось сделать пару удачных ударов, но они не могли продолжать это вечно.
Фонн вонзила свой меч в глаз гоблина, и столкнула ногой его безжизненное тело за край вентиляционной шахты.
- Я вижу еще клетки, - сказала она, указывая вниз. – Это, наверное, остальные дети. – «Пожалуйста», добавила она про себя, «пусть это будут другие дети». Я не вынесу еще и этого.
- Но Мик же вон там.
- Я несу ответственность за них всех, - ответила Фонн, хотя ее сердце кричало ей взмыть в воздух, в сторону демона, который уже занес ногу с массивным копытом над кратером, и скоро вовсе выйдет из лавы. - Спусти нас вниз, я пойду за скаутами, а ты посмотришь, что можно сделать с этим демоном.
- На счет три, - сказал, наконец, Джерад, снова обняв ее за талию. - Раз. Два. - Он врезал ногой по лицу очередного гоблина, и тот с криками полетел вниз.
- Три, - сказала Фонн.
Глава 13
Гражданское воздушное движение в Столице Равники должно всегда соответствовать регулируемым воздушным маршрутам. Это правило не относится к уполномоченным офицерам, следящим за соблюдением законов.
31 Цизарм 10012 П.Д.
Кос, вероятно, был первым из всех, находящихся в зале Сената, кто заметил тень Парелиона, наползающую на витражные стекла сенатского купола. Он выкрикнул предупреждение, прервавшее составление спешного плана действий, в котором участвовал он, Пушок, и Таисия, а спустя секунду, широкий торец летающей крепости, затмив собой небо, врезался в здание Сената. Толстое, цветное стекло разлетелось в какофонии треска, хруста, и скрипа искореженного метала. Затем золотое воздушное судно ударилось в несущие балки, и вся крыша просторного холла с грохотом обвалилась.
Сказать, что звук был оглушающим, было бы все равно, что сказать, что у ангелов были крылья. Это был невероятный, костедробительный шум, и костям заимствованного Косом скелета, этот шум совсем не понравился. Затем, к собственному удивлению, он нырнул под стол, когда инстинкт самосохранения Обеза Мурзедди взял верх над ошарашенным, и на мгновение оглушенным призраком воджека.
Он был не один. У вора Капобара и баронессы возникла точно такая же мысль, и все трое - четверо? - зажмурились и закрыли головы, в ожидании завершения шумного разрушения, бушевавшего над их головами. В любую секунду Кос ожидал, что кусок крыши, или самого Парелиона рухнет на тяжелый металлический стол, и раздавит их в толщину коржика.
- Можно подумать, у тебя была мысль получше, - мысленно огрызнулся Обез.
- Больше так не делай. Либо я здесь главный, либо нет.
- Кто сказал, что ты тут главный?
Но ничего на них так и не рухнуло. Спустя пару минут, шум стих, и зал Сената наполнился звенящей тишиной.
- Все в порядке? - прошептал Кос.
- Кто это сказал? - ответил женский голос Таисии.
- Я, Кос, - сказал он. - Типа того.
- Вы можете помолчать? Я пытаюсь расслышать, что происходит там, снаружи. - Это был голос Капобара, звучавший так, словно его пьяный угар умчался прочь, оставив за собой кого-то столь же напуганного, сколь и раздраженного. Кос знал это чувство.
Тишина продолжалась еще несколько секунд, затем Кос услышал кашель, за ним еще один, звучавший за их импровизированным укрытием.
- Мне надо посмотреть, что случилось, - сказал он. - Я выхожу.
Он вытащил толстое тело Обеза из-под полу-раздавленного стола. Несколько крупных каменных обломков прогнули его поверхность, но в целом, могло быть и гораздо хуже. К примеру, если бы он был исполняющим обязанности гилдмастера Борос. Одна из поддерживающих распорок стеклянной крыши упала прямо на сиденья Сената, где она и осталась воткнутой, колышась, словно копье. Это копье практически полностью уничтожило генерала-командующего воджеков, Нодова - от него осталась лишь одна нога.
Верховный Арбитр находился за 'джеком, а трон Августина от столкновения, должно быть, был опрокинут на бок. Гилдмастер Азориус лежал на растрескавшихся ступенях, посреди осколков стекла, подобно беспомощному старику, но все же решительно оттолкнулся своим безногим телом от пола, и принял сидячее положение. Пушок ближе всех была к локсодону, и Святой Кел был обязан жизнью ангелу, которая, похоже, схватила его перед тем, как каменная глыба, величиной с верблюда, раздавила кресло Селезнийца.
Нигде не было видно трех приставов и несчастного стенографа, но один лишь вид руин, крушения, и разбрызганной крови, уже не вызывал вопросов об их судьбе. Души присяжных все еще бесполезно летали повсюду, не способные ни помочь их Азориусовскому господину, ни служить их обычной цели - соглашаться с Августином IV в каждом споре.
Сам Парелион, причина всего этого разрушения, молчаливо и без тени раскаяния взирал в глаза Коса. Невидимиззиумный ветровой экран висел наверху, опаленный дочерна; сквозь него невозможно было рассмотреть ничего из того, что было внутри. Вся летающая крепость клином вошла в палаты Сената, словно кто-то с безумной силой засунул кубик в круглое отверстие. Две воздушные сферы на днище крепости - единственные, которые Кос мог
