Так надо, понимаешь, я сейчас под подозрением, а он откуда-то узнал, что мы с тобой, в общем… Сказал, что менты тоже искать умеют, – залопотал Сергей, пытаясь хоть как-то спасти положение и избежать катастрофы. Сам себе он на короткий момент показался лыжником, спровоцировавшим лавину. Который уже понимает, что сейчас накроет с головой, но все еще пытается убежать.

– Ты меня бросаешь? – бескровными губами прошептала Снежана после небольшой паузы.

– Нет-нет, что ты! – слишком поспешно заверил ее Сергей. – Просто пока мы не можем…

– Ты меня бросаешь сейчас? – перебила его любовница. Ее и без того огромные глаза расширились до невероятных размеров, заняв половину лица. А рот внезапно стал похож на булавочную головку.

– Да не бросаю я тебя! – в раздражении рявкнул Сергей. Сцена начинала его утомлять. И он с детства не переносит запах больниц. – Просто говорю, что пока мы не сможем видеться. Так адвокат посоветовал.

– Ты бросаешь меня сейчас, когда я потеряла нашего ребенка? – снова повторила Снежана, став похожей на механическую куклу из детской сказки.

– Да пойми же ты, – взвился Сергей.

– Уходи… Проваливай! Пошел на хрен отсюда! – неожиданно заорала Снежана и, подскочив, кинула в него серой подушкой. – Вон! Видеть тебя не могу, скотина, чтоб ты провалился!

– Хорошо, хорошо, хорошо! – закрывая лицо руками, словно опасаясь, что разъяренная кошка сейчас вопьется ему в глаза, Сергей попятился к выходу из палаты. – Истеричка! Ты сама этого захоте…

– Заткнись! – что было мочи заорала Снежана, а Сергей выскочил из палаты, не забыв натянуть на лицо платок и кепку на голову. Закрыв дверь за собой, на короткий момент прислонился к стене и выдохнул. Все, кажется, что пронесло. Проблемы решились сами собой. Недаром мамуля учила его не суетиться раньше времени. Дать мирозданию возможность самому разобраться. Мудрая она все-таки у него женщина.

Сергей кубарем слетел по черной лестнице и вырвался на свободу. Сорвал с лица надоевшую тряпку и чуть не закричал от радости. Впрочем, сдержался. Снежана может наблюдать за ним из окна. Не нужно слишком уж демонстрировать свое счастье.

Однако радостное настроение исчезло двадцать минут спустя, когда он уже подъезжал к дому и парковался во дворе. Телефон пискнул, Сергей автоматически достал его, паркуя машину. Бросил быстрый взгляд на экран. «Пользователь snezhana_and_sex отметил вас на фотографии», – бездушно проинформировал его аппарат. А дальше все было как в тумане.

Негнущимися пальцами Сергей только с третьей попытки смог открыть пост, в котором Снежана отметила его. С фотографии она взирала на него ясным взглядом. Заплаканная, без макияжа. Чистый и невинный ангел.

«Как меня предали и растоптали», – гласил заголовок, под которым за считаные секунды набралось уже несколько сотен сердечек.

Сергей не стал читать, что она написала. Все равно не смог бы – буквы расплывались перед глазами.

Повинуясь первобытным инстинктам, Сергей сделал единственное возможное в этой ситуации. Завел двигатель и, взвизгнув шинами, выехал прочь со двора, едва не сбив шлагбаум и не заметив удивленных Митю и Тима, озадаченно смотрящих ему вслед.

– Это был папа… – одновременно утвердительно и вопросительно прошептал Тим.

Ничего не ответив, Митя кивнул. Судя по тому, как поспешно Сергей покинул двор, укатив в неизвестном направлении, вряд ли он был сейчас расположен к общению даже с собственным сыном. Еще одна призрачная нить, которая могла привести к Регине, только что оборвалась.

* * *

– Тебе нужно пойти к врачу, – нахмурилась Регина.

Ей совсем не нравилось, как выглядел Андрей в последнее время. А еще его кашель, приступы которого повторялись все чаще. Бледность, испарина на лбу, головокружения.

– Со мной все в порядке, просто простуда, – легкомысленно отмахнулся тот, привешивая на старый материнский сервант отреставрированную дверцу.

За последнюю неделю он привел в порядок и подготовил к осени и зиме двор. Обрезал все деревья, побелил их, прополол сорняки, на место оголившейся земли щедро бросил картон и засыпал сверху толстым слоем опилок. На пару лет этого хватит, а дальше Светланка будет нанимать человека пару раз в год, который будет делать основные работы.

Благодаря тюремным связям ему удалось сбыть то, чем он поживился в доме Регины. Он ненавидел себя в тот момент, когда отдавал барыге ее украшения. В последний момент рука дрогнула, и он оставил у себя старенькое простенькое серебряное колечко. Почему-то показалось, что им Регина особенно дорожит, если держала его в шкатулке с дорогими безликими украшениями. Оставил. Отдаст ей, когда…

Врач предупредил его в последний визит, что болезнь стала развиваться стремительно. Гораздо быстрее, чем они ожидали.

Несколько недель, сказал он. Поэтому Андрей не давал себе ни минуты покоя, старался успеть все, но иногда силы подводили.

Как ни странно, ему помогала Регина. Между ними установилось временное перемирие. Оба чувствовали себя актерами странного театра, где вынуждены играть пьесу о тихой семейной жизни, в то время как за кулисами исполнители главных ролей обоюдной симпатии не испытывают. Впрочем, так ли это?

Не зная истории Андрея, в другой жизни она вполне могла бы обратить на него внимание. Симпатичный, хозяйственный, немногословный, образованный. Он объяснял это тем, что в тюрьме много читал. Регина старалась об этом не думать, давая самой себе взвешенные объяснения, что это у нее просто развивается стокгольмский синдром. И Андрей может сколько угодно интриговать ее и интересничать, рисуя ее портрет, который она до сих пор ни разу не видела. Она не может поддаваться на это. Он совратитель малолетней. Поведи он себя тогда как ответственный взрослый, не свяжись с Миленой, трагедии можно было бы избежать.

Впрочем, был в ее голове и другой голос, настойчиво твердивший: что изменила бы пара месяцев в их отношениях? Относились бы с осуждением к ним люди, если бы они встретились, когда Милене исполнилось восемнадцать, а Андрею тридцать? А если бы ей было двадцать восемь, а ему сорок, хоть кто-нибудь обратил бы на это внимание? Да, он поступил как сволочь, поддавшись желанию и воспользовавшись слабостью девочки, но он заплатил за это цену – спас Милену от тюрьмы, тем самым практически поставив крест на своей жизни и жизни дочери?

Голоса в голове становились все более настойчивыми, Регина не могла прийти с ними к согласию. Поэтому она сконцентрировалась на Алисе, отношения с которой начали неожиданно налаживаться. Вначале вместе с бабушкой они шили одежки куклам Алисы. Регине было страшно взяться за иглу, но выяснилось, что с ее терпением, твердой рукой и врожденным вкусом у нее получаются вполне неплохие одежки. Алиса, по крайней мере, была в восторге. И чего уж тут скрывать, Регина и сама ими гордилась. Так незаметно они