– Узнаешь? – спросил Наваро, также включив обычный свет и подойдя ближе к Свете.

– Там столько видов и форм, что можно и не пытаться. Но оно стоит на двух ногах.

– Может, они нашли Новых и привезли сюда?

Наваро подошел ближе к входу в лабораторию и сказал Свете прикрыть его, после чего пару раз постучал, прислушиваясь. Никаких ответных сигналов не поступило – мертвая тишина.

– Мойра, скорее всего, у себя, – решила успокоить его Света, – она умная, наверняка сразу изолировалась и обезопасила себя. Почему ты не спросил у Октавии про нее?

Наваро развернулся.

– Потому же, почему ты не сказала про Тобина.

– Она умеет с оружием обращаться, драться? – не сразу спросила Света.

– Кое-что умеет, да.

Внезапно начался грохот. Они сразу же встали спиной к спине, держа под прицелом обе стороны коридора. Что-то стучало с одинаковым кратким интервалом, будто бы огромный молоток бил по самому Улью. Света сразу же ощутила подходящий по спине пот из-за крайней схожести подобной по масштабности угрозы с тем, как она сталкивалась на Векторе с тем Медведем, по итогу отнявшим жизнь Хью и Клима. Но если и можно было бы осадить саму себя фактами принесенной жертвы ради победы над огромным монстром, то явно ненадолго: ведь, кто знает, вдруг там был еще один, ну или его собрат, а может, и вообще, долбаный ребенок пришел мстить за мамку. Перед ней был перекресток, темный и обездвиженный. Понять, откуда мог идти этот шум, ей не представлялось возможным. Даже проскочила мысль подбежать и просто встретиться с ним, взглянуть в глаза страху и, если надо, пожертвовать собой, чуть ли не мстя. Но подпирающий ее спину напарник, сам того не подозревая, возвращал ее в реальность своим присутствием каким-то странным и неосознанным образом. Наваро стоял лицом к Т-образному перекрестку, куда ушло вырвавшееся создание. Ему куда лучше удавалось держать себя в руках, и, быстро оценив ситуацию, он понял, что шум идет оттуда, куда уползло создание, – прямо из правого угла. Сложно было понять, то ли это что-то приближается, то ли, наоборот, пытается вырваться, пробивая себе путь примитивным методом, создавая такой шум, что даже их мысли было трудно сконцентрировать. Наваро дал сигнал, и они двинулись вперед, что и спасло Свету от желания опрометчиво ринуться в слепой бой. Она подошла к левому краю и, прислонившись к стене спиной, аккуратно выглянула вперед, пытаясь увидеть происходящее за поворотом направо. Гремело как раз оттуда, источник чего она увидела сразу же. То оказались створки шлюза в каюту Октавии: их то ли заклинило, то ли нечто еще случилось, но они закрывались и открывались с особой скоростью, создавая еще тот грохот, причем вторые двери были полностью открыты. Сраные створки сраного шлюза, ругалась про себя Света, в очередной раз связывая все свои неприятности с Октавией, чуть ли не веря уже в суеверную закономерность. Оба проверили все стороны еще раз и подошли ближе, поглядывая на «живые» створки, соединяющиеся и разъединяющиеся в то же мгновение. Скорость была большая, проскочить невозможно, да и как остановить их, им пока непонятно.

– Не, ну епт твою мать! – указала она ему на причину шума.

– Поищи лучше способ остановить их.

Наваро среагировал куда спокойнее, на что она даже хотела язвительно ответить, но тут створки вдруг просто остановились – прямо в открытом состоянии. Это удивило их обоих, и, переглянувшись, они подошли еще ближе. Света посмотрела вовнутрь, освещая все фонариком: было видно, как существо уползло куда-то направо, вглубь комнаты.

Наваро потянулся к лючку для ручного контроля шлюза над панелью, вскрыть который не составит труда.

– Разве на момент изоляции нет никакой электронной блокировки?

– Есть.

Наваро открыл лючок, сорвал пломбу с рычага и дернул его вниз, то бишь закрепляя открывание створок, чему служил доказательством определенный механический щелчок.

– На всякий случай.

Дал сигнал Свете и вошел вовнутрь, держа оружие перед собой. Она последовала сразу же и, так же как и он, повернула направо. Они ожидали увидеть цепляющийся за жизнь полутруп, хватающий воздух легкими, желая хоть как-то продлить себе только что обретенную жизнь. Ожидали прямого нападения, отчего Света по личному опыту готова уже была прикрыть себя левым предплечьем, пока правая рука возьмет нож и познакомит его с агрессором. Ожидали даже самого худшего – размножения, хотя, наверное, куда страшнее был бы успешный побег сквозь стены или же сразу за пределы Улья. Но, как частенько и бывает, ожидания не оправдывают себя. Оно было размером с ребенка возрастом лет десять-двенадцать, худое, с несколько изуродованным и словно до конца не сформировавшимся телом, голова маленькая, глаза большие. Почти утрированный абориген, живший в самых далеких от цивилизации условиях. Покрытый местами волосами, местами какой-то коррозией кожи, с головы до ног в слизи. Ногу, как сразу они подметили, этот малец догадался перемотать оторванным куском постельного белого белья Октавии, прямо с кровати, в ногах которой он сейчас сидел к ним правым боком. Почти как обычный человек, чуть сгорбившись, опустив руки. Его удивленный, даже ошарашенный взгляд изучал зрительно самого себя в вертикальном зеркале, что от пола метра в два высотой и половину шириной. Похоже, ребенок впервые видел себя со стороны. Он не замечал Свету и Наваро, наблюдавших за ним чуть с меньшим интересом, чем он за собой. Но, резко подскочив, оперся на зеркало ладонями и, держась на одной ноге, почти уткнулся носом в свое отражение, вглядываясь в свои же большие и темные глаза. Было невозможно понять, о чем он сейчас думает, – да и думает ли в привычном понимании, задавалась вопросом в пустоту Света. Но вот вопрос, который ее действительно заставил врасплох, отчего она даже пожалела, что дошла до него, звучал так: это ребенок человека – или ребенок Нового человека? Детеныш мог подойти под любой из вариантов, как минимум судя по внешности.

Неожиданно ребенок заметил их, взглянув через отражение в зеркале. Чуть закинул голову назад для большего обзора, его глаза выражали необъяснимую смесь страха и злости, словно, беря на пробу каждую секунду, одно сменяло другое. Хотя можно ли было его винить в подобном замешательстве? Света не заметила, как уже опустила оружие, начиная сомневаться в том, чтобы попросту устранить его. Возможно, он впервые видит людей. Но только Наваро оказался несколько иного мнения. Ребенок то ли почувствовал, то ли смог сложить одно и другое – и перевел на него взгляд. Тогда уже все было решено. Только его тело стало разворачиваться, как Наваро открыл огонь на поражение, выстрелив пять раз, три из которых попали прямо в тело, пробив его насквозь и разбив зеркало. Его осколки разного размера попадали вниз, некоторые из них порезали падающее назад тело. Пугающий грохот в этом тесном помещении довольно быстро исчез, Света еле успела увести взгляд чуть в сторону, и лишь после того, как стало тихо, она еще секунд десять не двигалась.

Ребенок лежал на полу, опершись спиной на треснутое зеркало, большая часть которого осыпалась вниз. Все было в крови, выстрелы пробили тело, но голова осталась целой, раскрытые мертвые глаза смотрели куда-то вперед. Безжизненные, но человеческие, они будто все еще отражали его внутренний мир. Контрольный выстрел в голову вынудил Свету даже вздрогнуть.