Шрифт:
Закладка:
— Да. — Учтиво улыбнулся я.
— Извольте тогда поухаживать за дамой Григорий Александрович, — всё стояла неподвижно у камина женщина и смотрела на одну из картин, которую принесли сюда недавно.
Я взял полную, но открытую бутылку, которая также была приготовлена для нашей встречи и, посмотрев на этикетку, понял, что данный напиток весьма выдержан и стар.
Разлив вино, я встал из кресла и, шагнув к Инне Михайловне, протянул ей бокал с тёмным как кровь вином.
— Благодарю вас Григорий, — приняла из моих рук бокал княжна и внезапно произнесла, вновь повернув взгляд на картину. — Вам нравятся эти картины Григорий Александрович.
Я так же перевёл взгляд на полотно, на котором были изображены люди, словно на семейном снимке.
— Очень искусная работа художника, — смотрел я в лица людей на картине. — Это былые представители вашего рода? Они очень элегантны и красивы.
Женщина как-то странно посмотрела на меня, но только на миг, повернув ко мне своё лицо, и вновь уставилась на картину.
— Это не совсем представители рода Полозовых. Это Григорий Романович Острогов, — указала она на статного мужчину в преклонных годах с пронзительным взглядом и пышными усами. — Рядом с ним его младший сын Александр Григорьевич. На время написание картины он уже получил звание полковника гвардии. Такой молодой и уже полковник. О его силе в империи ходили легенды, — указала женщина на худого и красивого мужчину, которому могло быть всего чуть больше двадцати пяти, и который был изображен в чёрном мундире с медалями на груди. — Он очень похож на вас Григорий вы не находите. Поразительное сходство. Особенно взгляд.
— Я думаю, вы преувеличиваете, — учтиво и скромно улыбнулся я княжне.
— Может вы и правы, — снова кинула косой взгляд на меня Инна Михайловна. — А это Богдан Анатольевич Куницын, — указала пальцем на бледного мужчину лет пятидесяти с пышными каштановыми волосами и острым лицом. — Двоюродный брат князя Ястрина, а рядом с ним его сын Василий Богданович со своей только ставшей супругой Елизаветой Андреевной Полозовой. Моей двоюродной сестрой. Сзади же в коллежской форме высшего ранга сам князь Ястрин Петр Олегович. Портрет был написан за два года до русско-французской войны. — Закончила представление людей княжна, после чего отпила из бокала. — Знаете, я тут только что подумала, — повернулась ко мне лицом старая аристократка. — Вы и вправду очень похожи с князем Александром Григорьевичем, Григорий Александрович. Он был самым молодым полковником гвардии империи, а вы самый молодой унтер-офицер империи. И вы оба полные кавалеры стального креста.
— И вправду это удивительно, — уклончиво ответил я, внезапно вспомнив последние слова графа Ехитова прежде чем убить его. — Жаль, что нам на уроках военного искусства не рассказывали про столь выдающуюся личность. Наверное, для многих он стал бы примером для подражания.
Инна Михайловна отошла от камина и прошла к одной из стен, на которой висели ещё картины с изображениями людей.
— И не расскажут. Знаете, как их за глаза называли в империи? — развернулась ко мне лицом женщина и посмотрела мне в глаза пронзительным и холодным взглядом.
— Мне это неведомо. Ведь вы сами только что сказали, что про них не принято говорить. — Спокойно произнёс я, выдержав тяжелый взгляд княжны.
— Демонами империи. Их называли демонами Григорий. — Отпила из бокала женщина, не отводя от меня взгляда.
— За что же они получили такое прозвище? — Склонил я голову на бок и перевёл взгляд на так и не отпитое вино из бокала, которое сейчас от легкого покачивания слегка билось об хрустальные стенки, напоминая кровь.
— Их так называли за их пугающую и невероятную силу Григорий. Лучшие во всём, что связано с войной, и родовой силой. Они были преданы только императору, и не считались больше ни с кем. Будь то аристократы или простой люд. Но ни это было главной причиной их наречения демонами. Их истинная родовая сила и техники. Вот настоящая причина такого названия Григорий. Они могли подчинять сознания людей. Правители иллюзий и разума. Их родовые техники могли не только убить, но и свести человека с ума Григорий. Были даже слухи, что прапрадед Григория Романовича мог влиять на родовые центры других людей и тем самым он добился увеличения мощи своих потомков, и излечивал родовые дефекты бывшего императорского рода. Чем не демоны, вы не находите Григорий? — Улыбнулась одним уголком губ княжна.
— Да, — поджал я губы словно обдумывая услышанное. — Вы правы. Действительно страшная сила была в их руках. Но как я понимаю, этот род один из трёх которых полностью уничтожили в смуте, много лет назад.
— Вы правы Григорий. Они были истреблены все до единого, как бешеная обезумевшая стая зверей, — словно со злым вызовом в голосе, произнесла княжна. — Они так и не смогли принять новую реальность. — Скривила женщина уголки губ, и внезапно улыбнулась. — Ох, прошу меня простить. Увлеклась. Давайте лучше пройдёмся. Я покажу вам дом.
— Как будет угодно. — Поставил я так и ни разу не пригубленное вино в бокале на столик рядом с бутылкой, после чего пошёл следом за выходящей из комнаты княжной Полозовой.
Идя по коридорам и заходя в залы особняка, княжна вела со мной неторопливую беседу.
Когда мы покинули одну часть дома и вновь очутились в центральном холле, Инна Михайловна направилась в другое крыло особняка.
— Григорий, я так и не спросила вас, — шла чуть впереди меня женщина, — Как вам в царском лицее? Он же сильно отличается от гимназии, где вы раньше учились.
— Всё хорошо. Учебная программа конечно куда более насыщенная. Но от этого учится куда более интересно.
— Тяга к знаниям это хорошо, — протянула Инна Михайловна, ведя меня по длинному коридору с редкими невзрачными дверями. — Анастасия упоминала, что вы так и не смогли обзавестись многочисленными друзьями. А после уроков постоянно где-то пропадали.
— Шумные компании, мешают учёбе, — буднично произнёс я. — Занятия вдали от шума и суеты, куда более продуктивны, и интересны.
Княжна встала у двустворчатой закрытой двери и толкнула одну из её створен внутрь.
— Прошу, — жестом указала она в открывшийся дверной проём. — Это тренировочный зал нашего дома. Мы практически
