Шрифт:
Закладка:
* * *
Та же географическая точка на карте Москвы. Несколько дней спустя.
Обстановка во временно выделенном ей кабинете в здании, в котором она долго бывала от случая к случаю, выглядела скромной, даже аскетичной.
Простые плотные шторы, стол с канцелярским принадлежностями и телефоном, подключенным к внутренней АТС, четыре стула и сейф, ключи от которого она получила под роспись.
Понятно. Материалы держать только здесь…
Ещё было понятно, почему разбираться с делом предложили ей. Уж крайне необычны сопутствующие обстоятельства. А в итоге, даже если и удастся размотать до конца, ничего серьёзного не просматривалось.
Несмотря на громкие заявления, судя по материалам, от имеющегося в наличии реального ребёнка-вундеркинда (одарённого «в кубе»?) с совершенно безумными фантазиями, в финале не виделось ни шпионов, ни настоящих, имеющих связь с заграницей, подрывных элементов. Фигурант сам засветил себя, выдвинув в письме безумное заявление о «конце СССР в 1991-м».
Но было интересно. Изначальные предположения журналиста, первого секретаря обкома и начальника Пермского облуправления о какой-то изощрённой провокации рассеялись у них, судя по результатам знакомства с автором писем. Хотя подозрения в том, что мыслями и действиями реального, судя по сведениям, изложенным в материалах, вундеркинда, кто-то манипулировал, остались.
Елена Борисовна хорошо знала, чего могут, а к чему принципиально не способны те дети, которые намного опережают в развитии и интеллектуальных способностях своих сверстников. Как и была осведомлена о том, чем им часто приходится платить за подобные успехи.
Лишённые детства, часто усилиями стоящих «над душой» родителей, превращавших жизнь своих одарённых отпрысков в кошмар, к 18 годам, в лучшем случае теряли свой былой задор…
Счастливые исключения были единичны. А вот иные, часто трагические случаи, происходили намного чаще.
В одном из лучших учебных заведений страны, в известном всей стране и за рубежом Московском ВУЗ-е, в котором она работала уже три десятка лет куратором от Комитета и референтом ректора, ей доводилось видеть таких… поступавших в ВУЗ в 12 или 13 лет! Некоторые из них успешно заканчивали учёбу тогда, когда большинство студентов только поступало на первый курс.
Но здесь было, судя по описаниям общавшихся с ребёнком из детского сада(!), вообще что-то невероятное. И в иной плоскости! Взросло сознание и поведение. Никак не понимание дифференциального исчисления, как было, например у математических юных гениев. Иное… Математические гении после быстро пройденного курса средней школы просто могли отправиться на соответствующие факультеты университетов. Тут было другое… связанное с совершенно фантастическими выдумками и фантазиями, могущими сделать, несмотря на в высшей степени сомнительный подтекст, честь любому писателю-фантасту.
Главный редактор пермской областной газеты, тщательно подошедший к своей первой встрече в провинциальным вундеркиндом, имел представление о историях подобных детей.
Но почему то он, как и первый секретарь и генерал КГБ, сочли возможным подтвердить своё мнение о взрослом поведении, способах диалога и даже двусмысленных намёках 5-летнего, некоторые из которых ребёнок просто не мог сделать в виду отсутствующего жизненного опыта…
От того товарищи и встали в тупик.
Поэтому и привлекают её!
Руководство, в лице самого Председателя, явно полагает, что «здесь должна работать наука», несмотря на сомнительные политические пророчества вундеркинда.
Как жаль, что Келдыш ушел… Ей было бы интересно выслушать мнение того про вундеркинда со склонностью к странным политическим пророчествам и обширным фантазиями про будущее. Может, даже показать ребёнка ему.
Но верить в «сознание из будущего»? Фу… кто влияет на ребёнка?
Интересное дело.
Поможет слегка отвлечься.
Всего то полгода прошло, как не стало Мстислава Всеволодовича…
Коноплёв тоже Всеволодович… мелочь вроде какая, а как при чтении материалов, сбивалась раз за разом на тяжёлые воспоминания лета.
Какого человека не уберегли…
Оторвавшись от тяжёлых мыслей об ушедшем гении, многие работы которого удивительно пересекались с фантазиями ребёнка о будущих ЭВМ, она стала готовить список вопросов, который задаст в первом телефонном звонке главному редактору пермской «Звезды»…
Хорошо, что Председатель разрешил задействовать того дальше. К времени её поездки в Пермскую область тот соответствующим образом настроит родителей ребёнка… и заодно, возможно, станет ясно, есть ли какое-то участие их в его пророчествах.
Обе (особенно первая) появившихся у неё версии выглядели «притянутыми за уши», но иных логичных объяснений пока дать происходящему не удалось.
* * *
10 февраля 1979. Пермь. Она же. Кабинет главного редактора «Звезды».
— …Два предсказания из второго письма сбылись. Шах сбежал. Этот Хомейни вернулся. И, похоже, режим в Иране сменится. По крайней мере, пресса пишет о том, что сопротивление верных шаху частей с его бегством из страны ослабло. Может и три удачных пророчества тогда насчитаем…
Главный редактор, улыбаясь и где-то даже торжествующе, как показалось посланнице самого Андропова, подчеркнул достижения «пророка из детсада».
— Вы верите ему, Николай Фёдорович? — также улыбаясь и потягивая горячий чай, бывший очень кстати при сильном ветре и температуре за окном «за минус 20» — задала главному редактору прямой вопрос полковник КГБ.
— В отношении чего именно, Елена Борисовна? — уже серьёзнее уточнил журналист.
— Всего. Полностью или частично. Или, если вообще не верите, скажите. Вижу, у вас же уже сформировалась какая-то точка зрения. Вам приходится касаться этого дела полгода.
— Я видел Ивана всего несколько раз. И могу лишь повторить то, что изложил письменно ранее — внутри его сознание взрослого… а разбираться в причинах такого невероятного факта, это по вашей части, Елена Борисовна. И тех специалистов, которых вы можете привлечь… — слишком быстро выдал ей давно отрепетированный ответ главный редактор областной газеты.
— А за пределами этого соображения? — въедливо не захотела давать ему возможность обойтись без прямого ответа женщина-полковник.
Пичугин и на сей раз предпочёл уклониться:
— Собственно, те два возможных следа, которые мы с вами разбираем, и могут дать нам ответ.
— Или не могут?
— Или не могут… — также чётко выговорил Пичугин.
— Не хотите ли вы поиграть вероятностями? Мы же не на официальной трибуне. А мы с вами не ведём разговор под протокол. Это я вас не как полковник госбезопасности спрашиваю…
Журналист пожал плечами.
— Вы ведь тоже были за линией фронта, Николай Фёдорович, я точно знаю, что вы действовали в войсковой разведке…
— Да. А… вы где?
— Мне довелось в Белоруссии. А однажды
