— Зен, спокойно. Не стоит кричать на дядю Фирдеса. Он не хотел тебя оскорбить…

— Парень, ротик-то прикрой… Ты разговариваешь не с добрым пузатым дядей Фирдесом, коим позволил себе назвать меня твой папаша… Ты, сопляк, разговариваешь с генералом армии Невервилля! Со старшим по званию, мягко выражаясь! Такие, как ты, не имеющие достойного звания, могут лишь помалкивать и надеяться на снисхождение! — яростно буркнул Отсенберд. — В присутствии высоких чинов, имею в виду.

— Полегче, Фирдес… Он же дитя Вэйрада… — сказал Нильфад.

— Так он желает, чтоб к нему обращались, как к взрослому солдату. Я и исполняю его волю…

Вэйрад рассмеялся, слегка притормозил коня, чтобы поравняться с сыном, и положил свободную руку ему на плечо, пару раз похлопав.

— Ничего, Зен. Привыкай, коли рявкнул…

Зендей долгое время молчал. Его старшие товарищи что-то бурно обсуждали, но он лишь просматривал страницы своего потрепанного дневника, некоторые страницы которого были изрядно потерты, а некоторые и вовсе выцвели. Наконец он спросил:

— Когда уже мы остановимся где-нибудь?

— Скоро. Мы остановимся у моста Вульф, где мы сможем переночевать. Ещё пару миль, — ответил Нильфад.

Так и было. Спустя десять минут неторопливой езды на горизонте среди бескрайних полей, маленьких рощ, которые походили на простые скопления деревьев, виднелась каменная башня, которая, похоже, являлась частью моста, ибо располагалась над пропастью.

— Зендей, коней напои, а мы пока поздороваемся с хранителем моста, — приказал Отсенберд, когда они уже стояли у огромного каменного сооружения, проходящего через колоссальную расщелину. Мост держался на трех массивных колоннах и состоял из двух башен на концах и имел два яруса в основной части: один был сквозной и вёл прямо через мост, а другой располагался наверху.

Зендей напоил коней, привязал их и направился в ту же сторону, куда ушли Вэйрад, Фирдес и Дориан.

Поднявшись по мрачной винтовой лестнице, он попал на второй ярус. Оказалось, второй ярус этого моста — целый дворец какого-нибудь не слишком богатого князя или барона. Однако, несмотря на всю красоту данного помещения, оно все же нагнетало какую-то тёмную атмосферу. Вся огромная зала, ярко освещенная пылающими факелами, не имела ни одного окна или хотя бы проёма в стенах. Помимо того, весь коридор, по которому шёл Зендей, был обставлен манекенами и стойками для доспехов. Мутный запах.

Зендей наконец-то услышал голоса и пошёл в сторону, откуда они доносились. И дошёл до небольшой комнаты, в которой уже располагались старшие.

— Отец, я всё сделал, — сказал Зендей.

— Это хорошо. Можешь пока лечь здесь, — ответил Вэйрад, указав на маленькую койку.

— Вы уже обустроились, я погляжу… — внезапно раздался кряхтящий старый мужской голос откуда-то из коридора. Это был смотритель моста. Тайлер фон Ридде младший.

— Да. Ещё раз спасибо за гостеприимство и доброту вашу, последний из рода фон Ридде, — произнёс Вэйрад.

— А я ещё раз говорю… Никаких этих званий и громких имён давать мне не надо… Кто я? Простой старик, который сидит в этом мосту, словно в замке каком-то… А главное — в полном одиночестве! Ха!

— Не нужно так принижать себя. Вы великий человек и имя ваше не менее великое, как и этот мост, — вставил Нильфад.

— Этот мост лишь напоминание всем, кто через него проходит, как позорно вымер мой род… Какой никчёмный старик теперь охраняет земли Дальних Врат.

— Это уж глупости… Все знают правду о том, как фон Ридде защищали эти земли ценой своей жизни. Все знают, почему этот мост назван в честь Вульфа, великого воина из этого рода, который стоял до последнего, защищая дальние земли от северян. И никто не забыл о том, что вы тот, кто привёл с собой армию Невервилля, тем самым прогнав захватчиков, — красочно рассказывал Отсенберд, демонстрируя явное восхищение историей моста Вульф.

— Спасибо вам за лестные слова, но я погубил свой род. И этого не отнять, сколько бы ярких легенд не выдумывали… Время уже позднее. Ложитесь спать… — сказал, уж было готовый уходить, Тайлер фон Ридде, но Зендей преградил ему проход, встав на колени и положив руку на грудь. И фон Ридде, и остальные изумились столь неожиданным действием парня.

— Я обязан отдать вам честь! Я польщён тем, что имел честь стоять вместе с таким великим человеком! Дядя Эверард очень многое рассказывал про своего товарища, с которым он бок о бок бился больше двадцати лет. Он рассказывал про Белого Волчонка, последнего своего рода, с непомерным уважением!

— Ты сказал имя… Эверард? Эверард Медбер? Как давно я не слышал этого имени…

— Эверард умер… Совсем недавно, — тоскливо произнёс Вэйрад.

— Ясно. Всё-таки быстрее меня ушёл, сорванец… Хорошо, вы уж отдыхайте. Я пойду… Спокойной ночи… — до того несколько задорный голос старика смягчился: в нем проскальзывали нотки горечи.

XIII.

— Зельман, я убью его! Я убью их! Я лично их всех повешу, а семьи отправлю на кормление диким псам! Я их уничтожу! И мне не нужно твоё разрешение! — ворвался Норберт Изельгаам в покои короля. Его лицо было кроваво-красным, а на лбу виднелись соответствующие его состоянию тёмно-синие бугорки.

— Я наслышан о твоём позоре. И не желаю терпеть это нытьё, товарищ полководец, — грубо начал король, истерзывающими глазами глядя на гостя. — Ты и пальцем их не тронешь! А если и тронешь, то тебе не нести головы! — перешёл на угрозы Златогривый. — Я не посмотрю на твои заслуги и авторитет. Мало того, что они не сделали ничего противоречащего моим планам, так ещё и были правы. Ты, Норберт, своими действиями ставишь под угрозу моё имя! Помни, благодаря кому ты сейчас можешь позволить себе такие ценные украшения, кои красуются у тебя на золоченом доспехе, — довершив моральное подавление, ответил Зельман.

— Что у тебя происходит там? — послышался голос мужчины, доносящийся из соседней комнаты королевских покоев.

— Это… Ты!? Поверить не могу! — замялся полководец, увидев полуголого Леонардо Эйдэнса. И в ярости заговорил: — Тогда я всё понял… Всё стало ясно… Я всё ломал голову, как ты, Зельман, перестал поддерживать меня, стал помыкать, запрещать то-сё… Вижу! Вы с Эйдэнсом сдружились. Теперь я не нужен! Сука! Да как ты мог так поступить… Сначала ненавидел брата, мечтал о мировом господстве и ценил тех, кто всегда был рядом, а затем стал прикрывать Вэйрада, мечтать об отсутствии крови и затыкать мне рот… Ничего, Зельман… Всем воздастся! — сгорячил Изельгаам и, хлопнув дверью, вылетел прочь.

— Это чучело всё-таки хочет убить твоего братца… Забавно. Но могу тебя уверить: кишка у него тонка твоей воле перечить. Знаешь, я