ему было бы в сто раз легче, но разве переспоришь Фила, решившего, что только в костюме можно ехать в гости к моим родителям? Упертый до жути. Хоть мне и понравился результат его преображения, гораздо важнее было то, чтобы ему было комфортно. Особенно после того, как он съездил к отцу. Не потому, что хотел, а потому, что так надо для сохранения видимости хлипкого перемирия в затянувшейся холодной войне.

— Ну вот, совсем другое дело, — улыбнулась мама, повесив пиджак на спинку стула. — Давай я тебе еще мяса отрежу, пока Ромка его не умял.

— Спасибо, Ольга Васильевна.

— И салат обязательно попробуй. Рита его специально для тебя делала.

— Мама, — вспыхнула я.

— А что в этом такого? Я твоему отцу, когда мы только познакомились, эклеры делала. Может только из-за них он меня и заметил.

— Оль, ну вот не неси чепухи, — засмеялся папа.

— Это ты сейчас так говоришь. Может еще медовик забыл? А я помню, как ты им давился.

— Ой, не напоминай! — захохотал папа, мотая головой. — У твоей соседки вообще не было ни малейшего шанса. Набухать столько сахара, чтобы было слаще… Как ее звали? Имя такое еще странное… Мали… Маси… — он пощелкал пальцами и мама ему подсказала:

— Мадина.

— Да. Точно! Мадина Расалидзе! Из-за нее я теперь на медовики смотреть не могу.

— Зато она на тебя смотрела, как на бога, — мама подперла подбородок ладонью и прикрыла глаза. — Как сейчас помню твои клеши и мотоцикл. Первый красавчик в техникуме, да еще и на поварском… Вскружил голову всем девчонкам чуть не до драк, а на танцы ни разу не пришел.

— С тобой же сходил.

— Когда? На последнем курсе? — засмеялась мама. — Дождался выпускного и пошел. Мне тогда чуть глаза не выцарапали, когда с тобой увидели.

— Вот поэтому и не ходил. Я за тебя переживал, — улыбнулся папа в ответ.

— Рассказывай, как же. За эклеры ты переживал, сладкоежка.

— И за них тоже.

Я посмотрела на улыбнувшегося Фила, на салат, который действительно готовила специально для него, и положила пару ложек на тарелку.

— Только не издевайся, — сказала я ему, — Я его готовила в первый раз и то из-за названия.

— Да? И как он называется?

— "Золушка".

И Фил сперва заулыбался шире, а потом захохотал. Наверное, это была совсем не та реакция, которую ждала мама от моей готовки, но я тоже хихикала, когда в списке рецептов нашла этот салат. Да и сейчас тоже. Что говорить, если даже салатник для него выбирала подходящий — белый, без рисунков, так похожий на нашу посуду. Диснеевские принцессы шли в расход без капли сожаления с моей стороны.

— Мам, кажется, мелкая окончательно того, — повертел пальцем у виска Ромка, оторвавшись от холодца. — Я бы ее в дурку отвёз на проверку. Вдруг это заразно.

— А по ушам? — хмыкнул папа. Посмотрел на часы, включил телевизор и, как всегда в Новый год, убрал громкость в ноль.

Все эти праздничные концерты и даже обращение президента проходили молчаливым видеорядом — лишь на бой Курантов папа включал звук, а потом снова выключал телевизор. "Семейные праздники на то и семейные, чтобы побыть вместе с семьей. Попялиться в телевизор можно и в другие дни," — говорил папа.

Ромка и подарки — отдельная история. Особенно в Новый год. Сколько себя помню, стоило только Курантам пробить последний удар, и братика буквально начинало поколачивать от нетерпения. Что в детстве, что сейчас — сидит с невозмутимым выражением на лице, а сам только и ждёт, когда можно будет залезть под ёлку и распатронить пару-тройку подарков. Иногда так увлекался, что не замечал, как начинает дербанить мои — надписи с именами, специально сделанные крупными буквами, его не останавливали. Сам процесс поисков и распаковки приносил ему какое-то дикое удовольствие, а "Рома" там или "Рита" — уже не суть как важно. Может быть, только из-за Фила сегодня он держал себя в руках чуть сильнее. Косится на коробки в разноцветных упаковках, выжидая непонятно чего, а сам дёргается, будто стая ежей поселилась у него под задницей.

— Да ну вас всех… — выдохнул он, выждав пять минут, залпом допил шампанское, и на коленках полез под ёлку.

— А вы чего ждёте? Хотите, чтобы Ромка все себе заграбастал? — смеясь спросила мама, посмотрев на нас. — Ритусь, бери Филиппа и вперёд.

— Пошли!

Я взяла Фила за руку и потянула его с дивана. Не уверена, что такой откровенный детский сад мог ему понравиться, но так хотелось, чтобы здесь он почувствовал себя частью семьи. Настоящей, со своими закидонами, которых никто не стесняется и считает их абсолютно нормальными.

— Ромка, давай двигай свою жопу! — сказала я брату, увлеченно рвущему упаковку на подарке от родителей. Выбила место на двоих и первой нырнула под ветки, улыбаясь от того, что рядом тут же закопошился Фил.

— Прикольно, — улыбнулся он, переворачивая коробочки в поисках своего имени, — Я, наверное, лет сто назад вот так… О! Нашел! И еще один!

Фил по-детски радовался каждому найденному подарку, а меня распирало от счастья, что ему все это нравится. Выставив перед собой три подарка, он несколько мгновений смотрел на них, улыбаясь так, что все затихли. Даже Ромка перестал шуршать оберточной бумагой.

— Раскрывать-то будешь? — спросил он, и Фил кивнул.

Выбрав первой плоскую коробку, аккуратно снял с нее бантик, отложил в сторону и надорвал упаковку с края. Вытащив шарф от моих родителей, он тут же повязал его на шею, сказал им:”Спасибо” и взялся за подарок от Ромки — мой он оставил напоследок.

— Это тебе с намеком, — ехидно усмехнулся братик, когда Фил захохотал, рассматривая маленькое ведерко с надписью “Ведро с болтами”.

— На фаркоп повешу! — отставил его в сторону и повертел в руках последнюю самую маленькую коробочку. — Рит, можно я его так оставлю? — спросил он, — Слишком красивый, чтобы раскрывать.

— Как хочешь, — пожала я плечами. — В следующий раз тогда не буду голову ломать и просто подарю пустую коробку.

И все же интерес взял верх, только распаковывал мой подарок Фил с максимальной осторожностью. Даже тугой узелок развязал, чтобы не рвать бечевку. Достал из коробочки зажигалку "Zippo", на одной стороне которой был выгравирован силуэт волка и веточка лаванды, а на другой надпись "I feel you", обнял меня и, резко поднявшись, пошел в коридор.

— Я не знаю, подойдёт или нет, — произнес он, вернувшись и расстегнув молнию на спортивной сумке, — Но мне сказали, что такие берут только настоящие профессионалы. В общем… Это вам, Владимир Дмитриевич, — Фил протянул большую коробку моему отцу, —