— Ерунда, они вообще хотели миллион. А я им передала, что за полмиллиона я дам заказ конкурирующему клану убийц на их истребление, чтобы по-другому решить вопрос.

— Рад, что ты на моей стороне, Ядвига Павловна.

— Ну да, ну да… на твоей. В общем, мы долго обменивались любезностями и пришли к такому вот консенсусу.

— Даже не буду спрашивать, как вышли на такую математику. Вообще они красавцы, с англичан подрубили баблишка за то, чтобы меня угрохать, а с меня за то, чтобы этого не делать. То есть, в итоге заработают тем, что ничего не будут делать.

— Они предпринимали усилия по удалению тебя с лица Кустового. И вот то, что им обломали крылья, их и остудило, натолкнуло на путь дипломатии. Короче, с тебя сто шестнадцать тысяч. Отказа я не приму. Я знаю, деньги у тебя есть. И не трепи мне нервы рассуждениями о том, сколько денег улетает на боевые действия. Твои мужские игры дорого стоят, а за эту договорённость постаралась я. Понятно?

— Понятно. Куда подвезти деньги?

— Стоп. Мы не оговорили мою премию.

— Как насчёт того, что тебе безмерно ценна мои жизнь и здоровье?

— Ага, безмерно… Я хочу пятьдесят тысяч за километры измотанных на поляков нервов.

— Ладно. Я понял, везу тебе сто шестьдесят шесть тысяч.

— Не так. Деньги полякам отправь прямым платежом через наши банки, а мне привези платёжку. И мою премию. Когда мне ждать тебя?

— Думаю, что сегодня. Позвоню в банк, закажу наличные.

— Знаешь, мне ты тоже можешь оплатить безналом. В конце концов, держать такие суммы в бумажном варианте в вольном городе может быть опасно даже для меня.

— Хм. Дашь реквизиты? Твои и тех пшеков?

— Конечно, это же в моих интересах.

Я же, завершив разговор, устало помассировал лицо.

Время моего краткосрочного спокойствия закончилось.

…

— Есть регистрации новых фирм в каганате?

— Шесть, но все просят сразу же расчётный счёт, — высоким голосом доложился мне юрист посольства. — Я связался с государственным банком, они пока не готовы открывать счета и вести операционную деятельность.

— Да, для них это сложно, но осталось недолго, скоро смогут.

— Ильяс говорит, что через пару недель.

— Ему виднее. Мы же с тобой ему документы по самому по себе банку передавали.

— Да. Регистрационный номер «1». Аркадий Ефимович, а позвольте полюбопытствовать?

— Валяй.

— А почему банк у нас называется Государственный банк Южного Алтая и кодировку я по аналогии применил, как к «предприятию, находящемуся в собственности государства». А потом в трастовой декларации сам же вписал, что владелец ста процентов акций — это Вы, как граф-найом Бугуйхан Аркадий Ефимович. Вы не находите, что тут есть некоторый парадокс, нестыковка?

— Нет, коллега, не нахожу. Бабло на это счастье даю я? С хера ли я впишу владельцем кого-то другого, пусть даже и кагана? Считаешь, что государство абстрактно? Ни фига, это конкретные, а в данном случае не слишком честные и помешанные на своём эго и жадности люди. Вот скажи, тебе кто платит зарплату, я или каган?

— Ну, получается, что Вы.

— А между тем, ты — работник посольства. Ты тут не находишь парадокса?

— Ну, я не задаюсь вопросами финансирования…

— Что, когда речь идёт о твоих личных деньгах, то принципиальных вопросов становится поменьше, да? А думаешь, я мыслю иначе? Знаешь, сколько раз мне каган заплатил зарплату?

— Даже не стану предполагать.

— А ты предположи. Это простая такая цифра, «ноль» называется. И он даже не собирается это делать.

— Тогда почему бы Вам, то есть мне по Вашему указанию, не написать, что банк коммерческий, частный?

— Ну, потому что… один человек, однажды сказал — «государство — это я». Я не столь тщеславен, но… Я же действую в интересах каганата? Армию оплачиваю в двух вариантах, а если считать ещё и авиацию, то в трёх. Создаю экономику и политическое влияние. Кроме того, у частных инвесторов будет меньше вопросов к государственному банку.

— Который фактически находится в частных руках…

— А что есть государство с твоей точки зрения?

— Ну, я родился в Кустовом, — задумался он. — Кустовой — это республика. Для меня государство — это республика. А республика значит что-то про народный интерес.

— Res publica, это буквально Общественное дело. Ты об этом?

— Ну, в отличие от монархий…

— Монархии — тоже государства. И конкретно наша республика находится под контролем группы олигархов — Владетелей. А также теневых воротил преступного мира, олигархов от промышленности, контрабанды, добычи макров и торговли. Мне легко рассуждать об этом, я на эту социальную пирамиду вскарабкался, так уж получилось, хотя и положение моё шаткое. Так вот. В ситуации с каганатом я эту всю схему изменил, сократил.

— Как у нас всё… Прогнило. Простите, что говорю об этом.

— Добро пожаловать в наш дерьмовый мир. Ты думаешь, в Британии не так? Пэры — это узаконенные олигархи, наследуемая каста. Они, конечно, здорово делают вид что у них там вроде как демократия, но во главе стоит монарх, а нижнюю палату, этот цирк с конями чуть что блокирует верхняя, те самые олигархи. И никто не может эту ситуацию изменить. Больше скажу, это немногие осознают. Российская империя в собственности императора, на то она и империя.

— Ну ладно, Британия… А Североамериканские штаты, страна со статуей Свободы?

— Мм… Страна, где всего две партии?

— Ну, две — это демократия же?

— С фига ли? По сути, эти два клана сотни лет делят между собой все посты, бабки и вообще рулят страной. Сотни лет сенаторы, судьи верховного суда, губернаторы и так далее, это представители одних и тех же семей. Это ровно те же виги и тори, что приплыли из Британии с более простыми колонистами. И попытки любой другой группировки, которая тоже не собирается защищать народные интересы — обречена на провал. Два клана зорко следят за уничтожением конкурентов. В сущности, вся система построена на том, что создать третью силу, а уж тем более, что-то народное, никак нельзя. И в итоге это страна с хорошей рекламой себя, где нет паспортизации или, допустим, равного налогообложения, или медицины для народа.

Мой коллега задумался. Слишком много я вывалил на него.

— То есть, все плохие и Вы решили не выбиваться из