дороги, как дети, и отдавать их чужим дядям я не намерен. А с новым для нынешней реальности направлением в кино всё же я вовремя подсуетился. Пусть после другие киностудии подтягиваются, но первый навар, уж извините, я сам сниму.

Глава 2

Ну что ж, с боевиками в стиле кунг-фу дело, надеюсь, сдвинулось с мёртвой точки. Актёр на главную роль имеется (причём актёр с симпатичной мордашкой, должен вызывать у зрителей положительные эмоции), сценарий в разработке, а режиссёром буду я сам. Хочу, но не могу никому доверить такое ответственное дело. Я-то знаю, как должны выглядеть лучшие образцы таких боевиков, примерно представляю, как должны ставиться боевые сцены, а доверь кому другому — наснимает какую-нибудь хрень.

Сценарий будет готов через месяц, к тому времени успеем набрать съёмочную группу, тем более помощник у меня толковый — Лэнс Флэнаган работал с Уильямом Уайлером над «Тутси».

Тем временем вышедший на экраны «Последний из Лакоты» не только проехался катком по американо-канадским кинотеатрам, но и оказался закупленным советским правительством. Признаюсь, не без моего участия, именно я, обзаведшись координатами министра кинематографии СССР Ивана Григорьевича Большакова, позвонил в его приёмную из своего офиса в Голливуде. Не станешь же всякий раз напрягать внешнюю разведку по таким пустякам, тем более каждый контакт с людьми Серова или с ним самим чреват опасностью провала. Куда сподручнее решать дела напрямую.

По итогам разговора Большаков согласился получить от меня копию картины и показать её лично товарищу Сталину. Если Иосиф Виссарионович одобрит, быть фильму в прокате. Вопрос решился месяц спустя, Кобе история о гордом индейце понравилась, и «Последний из Лакоты» стал достоянием всего советского народа. В Штатах, кстати, хоть он вызвал у зрителя неоднозначную реакцию — от восторженной до полного неприятия. Критики тоже внесли свою лепту. Обозреватели моих изданий, само собой, писали в положительном ключе, а вот в других газетах, случалось, проскальзывали негативные интонации. Мол, с какого перепугу авторы изобразили бледнолицых сплошь негодяями, а индейцы у них белые и пушистые? Вернее, красные и пушистые. История знает немало примеров, когда именно представители коренного народа устраивали набеги на несчастных переселенцев, безжалостно вырезая целые поселения, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей. Ну, что тут скажешь, были и такие случаи, только кто первый начал, кто без спроса пришёл на чужую землю? Мне — вернее, моим глашатаям в СМИ — было что ответить, так что за этим дело не стало.

…В Монте-Рио я отправился в последних числах июля. В прошлый раз я составил компанию Гуверу и Толсону. Сейчас Гувера уже и в живых-то нет, а Толсон, думаю, никому пока не может доверить оставшееся ему по наследству хозяйство, хотя в прошлый раз они с шефом кому-то доверяли. Ну, это его дело. К тому же и в душе его всё ещё царит траур по скоропостижно ушедшему в лучший мир другу и начальнику, это к гадалке не ходи. Так что придётся отдуваться в одиночку.

На сборище ехал на своём «кадиллаке» 62-й серии. Вещей взял минимум, запасшись на всякий случай наличными в количестве пары тысяч долларов. Ежегодные взносы я плачу исправно, в этом плане никто с меня ничего потребовать не имеет права, и имеющихся с собой денег должно хватить на дорожные расходы. На крайний случай есть ещё чековая книжка, но надеюсь, этот случай не наступит. Помимо прочего запасся стопкой визиток, мало ли, вдруг обзаведусь полезными знакомствами.

На подъезде к Монте-Рио миновал небольшой городишко Себастопол в округе Сонома, имеющий, как нетрудно догадаться, крымские корни. Вообще, как я выяснил, город первоначально имел название Пайнгроув. По слухам, изменение названия произошло в результате драки в баре в конце 1850-х годов, которая была связана с длительной британской осадой морского порта Севастополя во время Крымской войны 1853–1856 годов.

А в самом Монте-Рио Bohemian Avenue пересекается с Moscow Road, это не говоря уже о Русской реке, на берегу которой стоит лагерь. Куда ни плюнь — родные названия!

Для проживания мне выделили отдельный шатёр в том же секторе Hill Billies, где мы останавливались в прошлый раз. Небольшое застеклённое окошко (полиэтилен ещё не вошёл повсеместно в обиход), дощатый пол, простая, застеленная свежим бельём кровать, запасной комплект белья в тумбочке. Там же — набор посуды (вдруг человеку поесть приспичит во внеурочное время), на тумбочке — графин с водой. Ещё есть столик и стул. Такая вот непритязательная, но в целом самодостаточная обстановка. Умывальник снаружи, причём вода по жёлобу стекает в общий канализационный слив. Да, горячей воды нет, но если приспичит помыться, имеется отдельный домик с бойлером, за которым следит специальный человек.

Вообще обслуги было много. Грубо говоря, стоило только щёлкнуть пальцами, как тут же обученный персонал готов был удовлетворить твою малейшую прихоть. Иногда вплоть до того, чтобы подставить зад — в самом прямом смысле слова, так как, в чём я убедился ещё в первый приезд, среди членов клуба были и представители нетрадиционной ориентации.

Вот что мне безусловно нравилось, так это выбор места, на котором был разбит лагерь. Русская река несла свои чистейшие воды, где неторопливо, а где вспениваясь порожками. Небольшой песчаный пляж. Гигантские секвойи, росшие здесь, когда нога белого человека ещё не ступала на американский континент, создавали ощущение монументальности, такое же, какое я однажды испытал, посетив Кёльнский собор. Только эта монументальность исходила не от каменных стен и купола, а от необъятных стволов и теряющихся в вышине крон.

Первое полезное знакомство случилось в день приезда. В обед по традиции все собрались на большой поляне за выставленными в несколько рядов столами. Моими соседями оказались: слева — лысоватый худой тип примерно моего возраста без пиджака и жилета, с пёстрыми подтяжками, а справа — тучный господин с пышными бровями, пышными же усами и недовольным выражением лица.

— …Только время терять, — донеслось до меня окончание фразы.

— Извините, что вы сказали? — переспросил я, отвлёкшись от своих раздумий.

— Я говорю: совершенно пустое место, эта Богемская роща, и будь моя воля, моей ноги здесь не было бы.

— Так вас же не силком тащат…

— А попробуй откажись! Я, помню, как-то два года пропустил, так на меня начали косо смотреть партнёры по бизнесу.

Интересно, в каком бизнесе этот тип крутится? То, что он не политик, понятно, сам сказал о бизнесе, тем более политики сидят за другими столами. В своём положении я более-менее знал в лицо американскую элиту, этот же был мне незнаком.