он давал ровно два шанса, чтобы желчью побрызгать. А потом спесь быстро сбивал. Иногда словесно, иногда руками мог помочь. Но некоторым было и взгляда хмурого достаточно. Он, конечно, барином не был, но себя уважал.

— Ведьмак. Сташек заказ твой передал, — он выудил из кармана сложенный пополам листок и протянул его Николасу. — Триста крон — мало. Учитывая, что я согласился на то, за что из принципа не берусь.

— А, мастер ведьмак, — Фридман пробежался глазами по листку, а потом глянул на Эскеля.

Всмотрелся в его хмурое изуродованное лицо и хмыкнул.

— Не выйдет больше. Сколько квартирмейстер выделил, столько и дам.

— Понял, — знал, что с военными не сторгуешься, но хоть попытался. — Мне нужны подробности. Где искать, какое чудовище изловили и сколько их может быть. Один против десятерых — не выйду, тем более за триста крон.

— Какое же, сука, ведьмачье отродье изнеженное стало, — Николас громко хрюкнул и сплюнул себе под ноги.

Эскель скривил губы, отчего капитан взглянул на него с нескрываемым отвращением. Но тем не менее в курс дела ввел.

— Какую бестию изловили — знать не знаю. Наши докладывали, что большая и рогатая. А осело это гнилье на севере от Западных ворот. На берегу Понтара. Мои ребята шестерых человек вчера ночью видели, что лошадей гнали в ту сторону. Может их там и больше. Но ты уж напейся отваров своих ромашковых, да руками им дули покрути. Может, поможет.

Ведьмак снова смолчал, но призадумался. Стоило ли подставлять шею ради трех сотен крон? Был бы он один — уже сломал бы нос этому остряку, да зубы кулаком пересчитал. Но теперь, в свете текущих событий, стоит браться за любую работу. Тем более после закупки у них наверняка и кроны лишней не останется. Вздохнув, Эскель тихо ругнулся, но кивнул.

— Ладно. Посмотрю, что можно сделать.

— Посмотри, посмотри. Если не найдешь меня здесь, я деньги у мертвецкой оставлю. Там коновал — мужик порядочный. Но ты лучше все равно пересчитай.

Ведьмак еще раз кивнул и направился в сторону «Звоночков». Нужно седлать Василька и отправляться сейчас. Авось повезет и сонных бандитов будет проще перебить.

* * *

Дера потянулась, громко зевнула и ощупала ладонями свое лицо. Все было на своих местах. Затем провела рукой по остывшей смятой простыни по левую руку и резко стянула в сторону покрывало. Эскель, видать, уже работать отправился и судя по всему — давно. Стало интересно, почему ее не разбудил. Может жалко стало? Или не решился тревожить?

Еще раз громко зевнув и вытянувшись во весь рост, девушка сползла с кровати и направилась к небольшому заляпанному зеркалу. Проведя ладонью по гладкой поверхности и удостоверившись, что присохшие капли так просто не убрать, она уставилась на себя и вздохнула.

— Первая ночь с мужчиной. Надо же, а я взрослею.

В голосе была неизвестно откуда взявшаяся игривость, а в теле легкость и приятные остатки неги от хорошего сна. Понимая, что ведьмак оставил ее надолго и без присмотра, травница тут же нашла взглядом валяющиеся на полу у шкафа седельные сумки и бросилась к ним. Всегда было жутко любопытно из чего же алхимичат эти загадочные ведьмаки. Но когда пальцы коснулись прохладной поверхности застежки в форме ракушки, Дера замерла. Любопытство и совесть боролись в ней долго. И до победы первого оставалось всего ничего, когда в дверь громко постучали, и не дожидаясь ответа бесцеремонно зашли.

— Завтрак, — грубо бросила девушка и с грохотом водрузила поднос на деревянный стол.

Фредерика обернулась с перекошенным от удивления лицом, и уставилась на фыркающую девку. Понять, чем она заслужила подобное обращение, у нее не получалось. А оттого рот постепенно открывался, а брови ползли вверх.

Гретка же, скрестив на груди руки и демонстративно выставив ногу, рассматривала ее не смущаясь. Ехидно ухмылялась и бегала липким, придирчивым взглядом по измятой рубахе, спутанным волосам и оголенным ногам.

— Теперь понятно, почему он меня-то тогда отшил. Я уж думала, может то я мордой не вышла. А оказывается, наш мастер ведьмак токмо с дочерями арестикрацкими в постели кувыркается, — не сказала, а выплюнула она, явно не намереваясь уходить.

— Я не уверена, что понимаю, — Дера нервно дернула уголками губ, но улыбку растянуть не получилось.

— А чего уж тут понимать? — хохотнула Гретка. — То воды ей наносите, то сбитень сделайте, то похлебку, да обязательно погуще, наложите. Что ж там между ног у тебя такое, что мутант этот так стелется, а?

Травница задохнулась от возмущения и уже хотела обложить нахалку самыми грязными ругательствами, которые только знала, но сама себя осекла. Тут нужно действовать иначе.

— Могу показать, — усмехнулась Дера, поворачиваясь к девке спиной и задирая подол рубахи. — Я наклонюсь, а ты погляди. Вдруг там и правда что-то не так, как у всех?

— Шлюха ведьмачья, — сплюнула на пол Гретка и крутнувшись на месте, выскочила за дверь.

Не забыв при этом хлопнуть ею так, что аж своды затряслись.

— Да придумайте уже что-то новое! А то шлюха, шлюха! Я, между прочим, даже голого мужика еще не видела! — закричала закрытой двери Дера и замахала кулаком.

А когда поуспокоилась, то ощутила неприятную горечь на языке и тянущее чувство в сердце. Ревнивых баб она не любила, но встречала их повсеместно. Еще в академии чуть ли не каждая вторая пыталась вцепиться в косы ее подруге — Алисье. Но та как-то умудрялась выходить «сухой» из каждой такой перепалки. Так что расхрабрившаяся и языкатая Гретка ее ничем не удивила, но осадок все равно после себя оставила.

Запах отваренных яиц, свиной колбасы и свежеиспеченного хлеба немного отвлек. А травяной отвар в огромной кружке — окончательно успокоил и заставил забыться. Съев и выпив все под чистую, Дера принялась собираться к швее. Давненько она не была у Иты. Кажется, с тех пор как носила ей изъеденные кислотой передники штопать, столько воды утекло. Целый год, вроде как, прошел. И что ее сейчас волновало больше, понять было трудно. То ли взгляд Итки, явись она к ней в такой несуразной одежде, то ли подстерегающие по углам охотники. В любом случае, она осмотрит стены и, если листовок со своим лицом и обвинениями в том, какая она шлюха не найдет, значит можно успокоиться.

Вышла из постоялого двора Фредерика тихо и осторожно под испепеляющие взгляды Гретки. Капюшон поглубже на лицо натянула и под стенами старалась идти, прячась в их тени. Но на первом же доме заприметила листовку. Во всей красе на нее злобно хмурила брови Скарстенская ведьма