Шрифт:
Закладка:
Лилия отравила его лучшие годы, Боги послали награду за все страдания. А он чуть не проворонил, чуть не растоптал все.
— Эстер, — произносит он. — Я запрещаю тебе покидать замок до тех пор, пока не разберусь с Самсоном.
Эстер понимает, что лишняя в библиотеке и встает. Опускает ресницы, чтобы скрыть взгляд и выходит. Но, конечно же, люди Роберта проследят за ней.
— Как тяжело, — тихо говорит Лена. — Эрик не должен узнать, что я не его мать.
Роберт кивает и чуть ли зубами не скрипит от гнева.
— Это его ранит, — тянет глухо. — Сын привык к твоей безусловной любви. Если узнает, что настоящая мать его невзлюбила еще до рождения, даже не знаю… Я не хочу, чтобы моему сыну было больно.
— Его надо защитить от правды, — Лена прикрывает глаза ладонью, но Роберт замечает несколько слезинок, которые она пытается скрыть.
Хочется осушить их поцелуями, но он сдерживает себя.
Роберт не знает, обусловлена ли его тяга к Лене лишь истинностью, или его привлекла ее личность. Сила и благородство этой женщины восхищают его и ему хочется узнавать жену каждый день. Раскрывать все ее грани и видеть в глазах Лены любовь.
Просто он, дурак, принял любовь к истинной за похоть к незнакомой и чужой женщине.
Она наверняка считает его мужланом.
После жена молча встает и выходит из библиотеки. О ее мыслях Роберт может лишь догадываться.
Когда он позже навещает ее, Лена сидит за столом в гостиной и изучает тетради с бухгалтерскими записями. Губы поджаты, густые волосы распущены по плечам.
Бастарды, которых лорд Кайен поселил в Кохэме, тоже тут. Малышка примостилась на стуле рядом с Леной и обнимает ее. Старшие разместились на диване и молчат. Девочки выглядят напуганными, а младшая тихонько посапывает и, кажется, не собирается отпускать сестру.
— Где Эрик? — спрашивает Роберт.
— В своей комнате, — Лена поднимает голову и устало улыбается, а ее сестры смущаются в его присутствии. — Вот и Элли хочу заставить лечь спать, а она меня не отпускает. Хочешь заснуть в комнате Эрика, малышка? — Лена склоняется к девочке. — Буран защитит вас.
— Элли, оставь Лилию. Ей надо поговорить с лордом Шарсо, — произносит строго старшая и встает, но глаз не поднимает. — Я уложу ее спать.
Малышка капризничает, но сестра берет ее на руки и они выходят. Роберт оглядывается. Замечает на столе непонятные куски воска, стаканы из разноцветного стекла, какую-то посуду. Ах, да, его истинная изготовляет свечи.
— Тебе больше не нужно торговать, — улыбается он, а Лена указывает ему на кресло.
— Присаживайтесь, милорд. Я не могу бездельничать и продолжу развивать свечное дело. Я самостоятельная женщина.
Надо же. Роберт удивлен и заинтригован.
— Не совсем понимаю тебя, но спорить не стану.
Лена покачивает головой и постукивает металлическим пером по тетради.
— Дела в имении очень плохи, милорд. Сайш разоряла Кохэм. Ради сиюминутной наживы уничтожала будущее.
— Ты разобралась в записях? — спрашивает Роберт, рассматривая изгиб белой шеи, точеный профиль, нежные руки.
От его прошлой жены в этом теле практически ничего не осталось.
— Не до конца. Понадобится больше времени.
— Лена, — ему непривычно ее имя, но называть жену иначе язык не поворачивается. — На встречу с Самсоном ты пойдешь в сопровождении Рэя. Скажешь, что это твой верный человек.
— Но вам ведь нужны доказательства его предательства, — не понимает она. — Я выведу его на откровенный разговор, а Рэй будет только мешать.
— Я изначально планировал отправить тебя с Рэем, так что это не обсуждается.
Непонятная эмоция на миг туманит ее глаза и Лена приподнимает брови.
— Даже когда считали меня самозванкой? До проявления истинности вы не церемонились со мной.
— Не церемонился, — соглашается Роберт. — Я был слепцом, но подвергать тебя опасности не собирался.
Лена снова погружается в записи и делает пометки.
— Сайш брала деньги из приданого Лилии, — цокает языком.
— Я перевез древние монеты, которыми расплатился со мной старый Кайен, в Кохэм. Как раз перед арестом. Но теперь это твое приданое. Сейчас ты — Лилия, — Роберту трудно говорить, но он хочет дать Лене выбор.
Она только улыбается в ответ.
— Еще не поздно, можешь подать в суд, обвинить меня во всех грехах и развестись, отсудить Кохем, — продолжает Роберт.
Его истинная имеет на это право, бесы его подери.
— Думаете, я способна на такое? — она приподнимает бровь.
— Я не знаю.
— Если только… сильно разочаруюсь в вас, милорд, — разговор шутливый, но Роберт понимает, что она это сделает в случае конфликта.
— Я уже предупредил, что кину все силы, чтобы завоевать тебя, — отвечает он. — Можно мне увидеть сына перед сном?
Она кидает на него удивленный взгляд.
— Конечно, — расплывается в улыбке, которая ей безумно подходит.
Они тихо заходят в спальню Эрика, чтобы не разбудить его. Сын лежит в постели. На полу возле кровати дремлет Буран, который открывает глаз и приподнимает ухо. Узнает хозяина и не двигается, но разорвет на части любого, кто посмеет потревожить покой мальчика.
— Я хочу показать ему мастерскую. Когда все закончится, можно отвезти Эрика в Шарсо? — спрашивает Роберт и снова получает в ответ этот удивленный взгляд.
— Вы больше не грозитесь отнять сына, — шепчет Лена на пределе слышимости, но Роберт разбирает каждый слог. — И стали спрашивать разрешение? Я в растерянности.
Она пятится назад и делает ему знак рукой, чтобы выметался и не разбудил ненароком сына. Осторожно закрывает двери и оборачивается к нему.
Роберт испытывает к ней благодарность, от которой даже сердце сдавливает. Но оправдываться